Стая воронов. Скотт Оден

со сталью вместо речей. А ты… хорошо сыграла свою роль.

      – Роль?

      Гримнир усмехнулся на ходу. Он дошел до края поляны, подхватил свою сумку и вернулся к Этайн.

      – Ты же не рассчитывала, что я сбегу и оставлю тебя одну?

      Ее щеки вспыхнули.

      – Ты сделал из меня приманку!

      – Да, и стоило мне отвернуться, как ты сделала то, чего я от тебя и ждал, – пустилась наутек. Обещала пойти по доброй воле, да? А я убил двух зайцев. Избавился от этих дурней и проверил, насколько крепка твоя клятва.

      – Если я дала клятву, это не значит, что я буду сидеть смирно, как агнец на заклание, – ответила Этайн. – А добрая воля – в том, что я не попытаюсь убить тебя во сне и не стану постоянно думать о том, как бы сбежать. Я здесь по Божьей воле. Когда ситуация изменится, я покину тебя, хочешь ты того или нет. И если выбор будет за мной, то я пойду своим путем.

      – Понятно, – Гримнир поднял голову к серому небу. Снегопад утих, сверху срывались последние снежинки. – Мы потеряли много времени. Идем.

      Он толчком велел ей идти вперед первой. Но Этайн вывернулась и встала напротив.

      – Куда идем? Если ты все еще лелеешь безумную надежду попасть в Британию до зимы, значит, нам нужно идти на запад, на побережье. Может, там еще стоят корабли…

      – Ну да – корабли, полные данов, уверенных, что мой народ – это демоны, которых послали сжить их со свету, – прошипел Гримнир. – Может, когда-то эти разбойники и рады были меня видеть, но те времена прошли. Как там назвал меня этот дан Христа? Бич его народа? Вот только это его народ стал бичом для моего. Люди заполонили землю, словно блохи, а я последний из каунар. Мир меняется, подкидыш. Над Старшим Народом сгущаются сумерки, и скоро… уже скоро протрубят рога Рагнарека.

      Прежде чем Этайн успела раскрыть рот, он схватил ее за руку, развернул и пихнул в нужном ему направлении. Она неуклюже побрела вперед, все еще сжимая в кулаке серебряный крестик. И все же рискнула оглянуться.

      Гримнир тоже обернулся на поляну, на почерневшие руины и распластанные на земле тела. На высокий центральный столб дома приземлились два ворона: огромные черные птицы с блестящими клювами и стеклянными глазами, которые светились недобрым умом; Гримнир отвесил им шутливый поклон.

      – Летите к своему хозяину, – пробормотал он чуть слышно. – Летите и скажите ему, что сын Балегира еще жив ему на беду!

      Будто в ответ на его слова, вороны поднялись в воздух, и над поляной прокатилось громкое карканье.

      Глава 11

      Два дня кряду Гримнир вел ее на юго-запад – под холодным небом, впустившим в мир зиму. Знакомые северные фьорды Зеландии сменили дикие южные земли – земли болот, торфяников и глухих лесов. Питались тем, что осталось: черствым хлебом, солониной и яблоками, запас которых совсем оскудел, – пили из чистых горных ручьев. Но ночам становилось гораздо холоднее, срывался снег, и Гримнир неохотно разводил небольшой костер. Этайн ежилась около него в попытках согреться, но молчаливому скрелингу мороз