Напоследок. Вероника Карпенко

сь! Начинаю счет с нуля.

      «Двенадцать, тринадцать», – я останавливаюсь на маленькой площадке. Кажется, пришла. Тринадцать – мое несчастливое число. К черту предрассудки! Отступать поздно. Обитая старым дерматином дверь цвета детской неожиданности, словно циклоп, уставилась на меня своим единственным глазом. Из-за двери слышится музыка. Ну, конечно! Теперь сомнений не осталось, я пришла по адресу. Решительно нажимаю звонок. Он тонет в музыкальных битах. Жму снова, теперь чуть дольше. Ни-че-го!

      И сейчас, уже на пороге его квартиры меня одолевают сомнения. Какого черта я пришла? Ах, да! Я принесла ему альбом с фотографиями. Да на кой хрен ему этот альбом? Закинет под кровать и даже не откроет. Только зря перлась!

      И так предсказуемо, как случается только в кино, стоит мне развернуться кругом, дверь открывается. Вот она я, стою, застигнутая в своей нелепой попытке сбежать. Ну что ж, так тому и быть! Считаю до трех и удивленно оборачиваюсь в сторону двери.

      – Привет! – непринужденно бросаю я, – А я решила, тебя нет дома. Собиралась уйти.

      – Ага, – он пробегает по мне взглядом. Видимо, я вытащила его из душа. Мокрые волосы давно требуют стрижки. Полотенце небрежно обхватывает бедра, на теле блестят капельки влаги. Хоть бы потрудился одеться!

      – Ты не пришел вчера, – произношу я с укоризной, – были все… кроме тебя.

      Смотрю на него в упор. Он, не выдержав мой взгляда, со вздохом опускает глаза. Однако голос его звучит уверенно.

      – Занят был!

      – Ясно, – киваю. Внутри нарастает раздражение. Он намерен держать меня на пороге?

      – Ты, может, зайдешь? – как будто прочитав мои мысли, предлагает он и шире распахивает двери.

      В комнате пахнет мылом и сигаретами. Странное сочетание. Я прохожу, едва не наступив на кроссовки, брошенные прямо у дверей. Он привычным жестом отшвыривает обувку в сторону. Ну, конечно! Как же иначе.

      – Слушай, – приступаю я к повестке дня, – разбирала старые завалы, кое-что нашла. Думаю, это должно быть у тебя.

      Ставлю на комод сумку, отметив краем глаза слой пыли на зеркале. Пока совершаю раскопки, он наблюдает. Я не вижу, но чувствую.

      – Вот, – я извлекаю маленький альбом полароидных снимков, кладу на комод.

      Едва ли можно предсказать его реакцию. Если раньше сделать это было сложно, то теперь он стал неуправляем. Может психануть, может растрогаться, а может равнодушно пожать плечами.

      Артем подходит и берет альбом в руки. Внимательно смотрит на обложку, будто она ему уже знакома. Открывает. С минуту он молча листает страницы, пленка шелестит. На одной из фотографий задерживается чуть дольше. Я напряженно вглядываюсь. Мне показалось, или губы его дрогнули, черты лица стали мягче? Но лишь на мгновение. Дав слабину, он возвращает привычное выражение.

      – Спасибо, – отвечает он, как продавцу в универмаге и бросает альбом на комод. Тот неуклюже шлепается рядом с моей ладонью.

      На этом все? Я смотрю на него. Артем стоит, прислонившись к стене. Руки скрещены на груди, ноги тоже скрещены ступнями. Закрытая поза – его любимая. На лице читается равнодушие и холодность. Густые брови нахмурены, чрезмерная растительность на скулах и бороде скрывает эмоции. Мокрые пряди прилипли ко лбу, с них на плечи капает вода. Она стекает вниз, очерчивая контуры рисунка. Одного из многих. Этот изображает то ли дракона, то ли змея. «Ну, все, хватит пялиться!», – одергиваю я себя и беру в руки сумочку.

      – Ну ладно мне пора, счастливо оставаться, – подчеркнуто вежливо сообщаю я, и, не дожидаясь ответа, направляюсь к выходу.

      – Пора к нему? – доносится в спину так неожиданно резко, что я замираю.

      – К кому? – бросаю через плечо.

      – Ты мне скажи, – сквозь зубы отвечает он и отталкивается от стены.

      Я нервно сглатываю. Какого черта? Что он затеял? Сделав шаг, он становится сбоку от меня. Я не успела ступить за порог, а рука так и лежит на ручке двери. Он смотрит неотрывно, облокотившись рукой о комод. От его взгляда, колючего и злого, пробирает дрожь.

      – Что ты хочешь услышать? – я пожимаю плечами.

      – Теперь ты спишь с Юркой? – он смеряет меня брезгливым взглядом.

      Обозленная, я поворачиваюсь лицом. Хочешь поупражняться в злословии? Что же, давай! Прямо как в старые добрые времена.

      – А если и так? – с вызовом отвечаю, и скрещиваю руки на груди. В такой позе и правда, удобнее злиться.

      – Дело твое, – он усмехается, – я ж не твой сутенер.

      – Просто…, – он продолжает, едва я успеваю оскорбиться, – не могла найти другого еб*ря? Почему он?

      – Я не знала, что вы знакомы, – зачем-то начинаю я оправдываться.

      – Ну, конечно! – наигранно вторит он, – Мне кажется, знала. И специально дала ему.

      Я, опешив, хватаю ртом воздух. Его наезд выбил меня из колеи, и все слова возмущения вмиг забылись. Я была готова к чему угодно, но только не к такому хамству!

      – Знаешь что, – я, наконец, обретаю дар речи, – не тебе меня судить!