Красный тайфун: Красный тайфун. Алеет восток. Война или мир. Влад Савин

против дотов.

      3 июля был полностью очищен Дальний. Первая Краснознаменная армия выходила на высоты вокруг Порт-Артура, японцы пытались обороняться примерно по тому рубежу, который сорок один год назад защищали наши деды, нас это лишь обозлило! Утром 4 июля по горе Высокой работала авиация дальнего действия, бомбардировщики налетали волна за волной, – а затем, после удара гвардейских минометов, в атаку поднялась гвардейская пехота, нам было сложнее, там рельеф для техники не слишком удобный. И мы взошли на эти высоты – в 1904-м, японцы почти год штурмовали эти позиции, обороняемые двадцатью пятью тысячами русских солдат, потеряв своих сто тысяч, сейчас же пятьдесят тысяч самураев не сумели продержаться против нас и четырех дней! Так ведь товарищ Сталин это не бездарь Николашка, а командующий Первой Краснознаменной генерал армии Белобородов, когда-то красный партизан Гражданской, здесь, на Дальнем Востоке, член ВКП(б) с 1926 года, командовавший в сорок первом под Москвой 78-й дивизией, ставшей там 91-й гвардейской, а в сорок четвертом уже армией, бравшей Кенигсберг, – это не какой-то там дурак и предатель Стессель!

      4 июля мы вошли в Порт-Артур, добивая еще сопротивлявшихся японцев. Примечательно, что вопреки словам о «самурайской чести», командующий японскими войсками, генерал Сэйти Кита, со своим штабом предпочел сдаться нам, а не вспороть себе живот. Так вышло, что я был свидетелем этой сцены – сей бравый самурай сначала заявил, что «подчиняется неодолимой силе», а затем поинтересовался, дозволено ли будет ему и другим старшим офицерам оставить себе личное холодное оружие? И получил ответ, что об условиях вы могли говорить раньше, когда вам предлагали организованную капитуляцию, – а когда ваша крепость уже взята штурмом, то ситуация совсем иная! Впрочем, если вы намерены совершить харакири, это ваше право, прямо сейчас – или же все идут в плен на общих основаниях. Где, согласно Женевской Конвенции, вам гарантируется жизнь, кормежка, медицинское обслуживание и непривлечение к работам для офицеров, но ничего не сказано про сабли. И генерал сдулся, потерял важный вид и отстегнул свою железку, вместе со всеми.

      Строго говоря, самурайские мечи как бы уже не считались оружием, по нашему уставу. По крайней мере, если сдача японцами пистолетов и винтовок, не говоря уже о более серьезном, подлежала строгому учету, то «холодняк» не вносился ни в какие списки. И разбирались сабли на сувениры нашими офицерами (теми, кто успел прочесть про легендарные японские клинки трехсотлетней давности), узнавшими, что в японской армии вполне приветствовалось, когда истинный самурай отправлялся на войну с древним фамильным мечом вместо уставного «новодела». Именно в нашей Первой Краснознаменной (а не у моряков) возникла традиция (еще до окончания войны) награждать не просто орденами, а наградным оружием (орден на эфесе), причем использовались трофейные японские мечи. Получил и я «Красную Звезду» на коротком клинке вакидаси и полковничьи погоны. А вот из армии демобилизоваться