.

ончилась так, что все ее следы стерлись из моей памяти. Или кто-то закрыл дверь в нее и выбросил ключ. Уж не знаю, какое сравнение точнее. А я очнулся на берегу окруженного лесами и горами озера, на песке, больше похожем на пепел, не помня даже своего имени. Что уж говорить о том, откуда на самом деле вышел и куда шел. При этом был совершенно здоров и даже снабжен всем самым необходимым для этого пути и явно для чего-то еще – если говорить о деньгах, которых должно было хватить не только на ночлег и еду. И двинулся прочь, стремясь при этом все время держаться к северу спиной – то ли стремясь куда-то… то ли убегая от чего-то. И место-то какое было дикое – понадобилась целая неделя, чтобы людей встретить. И ведь не просто встретил, а в первый же день, если считать от подслушанного ночью разговора, примкнул к практически первой попавшейся компании. В итоге ввязался в мутную историю, истинного смысла которой могу никогда не узнать, как и своего настоящего имени. Ввязался просто потому, что сначала мне с этой компанией было по пути, а потом и люди, ее составлявшие, мне показались куда более достойными доверия, чем все те, кто упорно пытался им помешать добраться до столицы. Не то чтобы они были бесспорно лучше своих противников… люди как люди, но почти сразу меня перестали воспринимать как случайного попутчика что они сами, что их враги. Что поделать, когда надо было драться – я дрался, а не стоял в сторонке. Угрызений совести по поводу того, что при этом приходилось убивать, я не испытывал. Прежде всего, потому, что в противном случае умер бы сам – свидетелей нападавшие оставлять не собирались. К тому же мне платили за защиту, а не за переживания. Мы пережили вместе череду нападений, каждое из которых могло стать для любого из нас фатальным, что на суше, что на море, а потом сумели уцелеть в мертвом городе, в котором проще было исчезнуть бесследно, чем выбраться. Правда, не думаю, что смогу кому-нибудь хоть когда-нибудь сказать, что нас спасло не мое везение, а то, что я очень вовремя обнаружил у себя явно не водившиеся прежде способности. А немного погодя выбрался из могилы, куда меня загнало оказавшееся недостаточно убийственным заклинание. Но даже после всего этого не вспомнил, как меня на самом деле зовут и откуда я взялся. И по-прежнему двигаюсь на юг, ощущая неприятный холод в затылке каждый раз, когда слишком долго остаюсь на одном месте или поворачиваю обратно. Словно северный ветер гонит меня.

      Почувствую ли я когда-нибудь, как этот ветер утихнет?

      Состав разгонялся плавно и очень неспешно. Проводник сказал, что до Меленгура ехать часа четыре. Можно быстрее, конечно, но будет еще пара остановок на таких же станциях, как эта. Сержанты тем временем заняли верхние полки и приготовились вздремнуть. Я их понимал. Дождливая погода навевала сонливость, несколько часов в тряской фуре тоже никому не добавили сил, поезд имел ход ровный, качало несильно, а негромкий равномерный перестук рельсовых стыков мог усыпить кого угодно.

      Мои подопечные вскоре дружно засопели. Им-то что главное? Верно, крайними не оказаться. А мне? В общем-то, тоже. Однако мне не спалось. Все-таки, что было в телеграмме, отправленной Ладером? И как нас там встретят? Впрочем, мы уже в пути, так что скоро узнаем.

      Получается, поезд прибудет в Меленгур в сумерках. Хотя нам без разницы – все равно придется на денек-другой задержаться.

      Чем заняться, если сон не берет? Четыре часа – это довольно много. Высовываюсь в коридор. Ну да, конечно, разгуляешься тут. В каждом конце по часовому, и у дверей графа, барона и маркизы еще по одному. Весь вагон – наш. Кажется, проводники пересадили тех, кто ехал здесь – вряд ли тут совсем никого не было, – в другие вагоны. Что ж, видимо, граф Урмарен может себе такое позволить. Особенно если таких «переселенцев» было немного. Закрываю дверь, усаживаюсь у окна. Вдоль насыпи, то приближаясь, то удаляясь, бежит хорошо укатанная дорога – похоже, именно ею собирался воспользоваться так бессмысленно погибший лейтенант Астирен.

      За первый час тракт выпустил в лес три отростка, ведущие, видимо, к каким-то деревням или хуторам. Прислушиваюсь. Нет, внутренний страж молчит. Переключаюсь на «второе зрение» и обнаруживаю вдоль насыпи легкую пелену, похожую на туман. Что-то вроде магической защиты, как у особняка графа в Мелате. Была ли такая же на пути от Мелаты до порта? Скорее всего, была. Просто я не пытался ее увидеть. Настроена, самое меньшее, на отпугивание животных. Ну и на пьяных любителей побродить по рельсам – если таковые здесь водятся. Любопытно, а если кому очень захочется поезд грабануть или просто под откос пустить? Остановит их этот «туман» или нет? Наверное, остановит – особенно если у банды или диверсионной группы не будет своего мага, причем достаточно сильного, или хотя бы каких-то артефактов, способных нейтрализовать действие «тумана». Чем еще, как не приличным зарядом такой защиты, объяснить отсутствие поселений (города и станционные поселки не в счет) в прямой видимости от железного пути?

      Вспомнилась неведомая жуть с Ортинской пустоши. А вот она сунулась бы к поезду, если бы тот ее среди ночи побеспокоил? Вряд ли. Наверняка поезд обвешан амулетами и еще какими-то оберегами в достаточном количестве, если не в избытке.

      Картинка за окном меняется лишь в деталях – все тот же лес по обе стороны от насыпи, да тракт, пытающийся бежать параллельно