Карантин. Владислав Выставной

и чувство безнадежности. Крашеные стены, будто нарочно, избавлены от вездесущего офисного «евроремонта». Окна свободно пропускали свет, однако же, через мутные стекла ничего не было видно. Толщина стен в районе окон невольно намекала на тюремные застенки и еще больше давила на психику.

      Наручники с него так и не сняли. Видимо, задержанный представлялся достаточно опасным. Гильза сидел на неудобном стуле, а напротив, за небольшим письменным столом, разместился тот самый, лысоватый сотрудник.

      – Ну, что ж, гражданин Кошкин, вот мы, наконец, и встретились, – неторопливо проговорил тот. – Как видите, мы вас прекрасно знаем.

      – А я вас – нет! – довольно дерзко ответил Гильза.

      – Это не составляет государственной тайны, – спокойно отозвался сидящий за столом. – Майор безопасности Игнатьев. Именно я занимаюсь вашим делом.

      – Моим делом? – недоуменно проговорил Гильза, прикидывая, к какой именно «безопасности» принадлежит этот майор. – Я ничего не совершил, чтобы мною занимались таким образом. Поймите – произошла ошибка, и я сейчас все объясню…

      – Никакой ошибки, – Игнатьев покачал головой. – Именно вас мы и разрабатывали, и, как оказалось, не зря. Взгляните-ка…

      Он раскрыл пухлую картонную папку, извлек и разложил перед Гильзой фотографии – весьма высокого качества, хоть и видно было, что сделаны они издалека, иногда сквозь стекло, листву, в узкие промежутки между случайными прохожими и машинами.

      На снимках Гильза с неприятным удивлением узнал самого себя – в момент встречи с незнакомым «спецом» в Камергерском переулке. Затем, на более размытых, словно сделанных дрожащей рукой, кадрах – он же и «съехавший с катушек» спец в момент погони. Затем – тело «спеца», распростертое на асфальте в невозможной для живого человека позе. Затем – снова он, в машине, рядом с Кролем, потом – входящий в калитку с охранником Слизня…

      – Узнаете? – поинтересовался Игнатьев.

      – Узнаю… – угрюмо произнес Гильза.

      Выходит, его арест вовсе не был случайностью. За ним следили. И даже успели разузнать, кто он такой. Интересно – как много они знают? Только лишь о его прошлой жизни? Или же им известно про его работу в «Линии»? Да и знают ли они про регистраторов и их тайную организацию? Вопросов много. Жаль, что право задавать вопросы есть сейчас только у этого майора.

      – Объясните-ка мне, пожалуйста, – продолжил Игнатьев. – Зачем вы встречались с Никитиным?

      – Я не знаю никакого Никитина, – сказал Гильза.

      Майор пальцем постучал по снимку, где был запечатлен «спец».

      – А-а… – протянул Гильза. – Я даже не знал, как его зовут. Просто подсел, кофе попить…

      – Забавно, – кивнул Игнатьев. – Ему, видимо не очень понравилось, что вы уселись за его столик. Иначе, зачем наш сотрудник, проверенный годами, вполне нормальный и психически уравновешенный вдруг принялся в вас стрелять?

      – Сам удивляюсь, – согласился Гильза. – Странный человек.

      – Какие дела вас связывали с Никитиным?

      – Ей-богу,