Кровь и песок (сборник). Тимур Лукьянов

рокой, мелкой, но самой священной для христиан реки отражали свинцовый цвет неба. Многие бесстрашно входили в воду и самостоятельно окунались в нее, но вера некоторых была еще не столь крепка, и когда священник пытался их окунать с головой в Купельную Заводь, они по недомыслию иногда сопротивлялись. Стоя по колено в воде, архиепископ взял очередного обнаженного сарацина за шею, наклонил его и окунул головой в воду.

      – Будь смелее, – сказал священник, надевая на шею сарацину маленький медный крестик на бечевке. – Во имя Отца и Сына и Святого Духа, нарекаю тебя Михаилом. А теперь открой рот и вкуси плоть Христову и выпей кровь Его. – Служка подал все необходимое, и архиепископ, положив в рот новоиспеченному брату во Христе крошечную просвирку, дал запить ее кагором и принялся за крещение следующего неофита.

      – Иисус, Сын Божий, страдавший за нас на кресте, – молился священник, – позволь детям твоим заблудшим прийти под твою защиту. Благослови их и прости им их прегрешения.

      В этот момент Архиепископ заметил, что к его пастве на берегу присоединились четыре всадника.

      Архиепископ узнал барона Симона Наблусского – старого рыцаря с черными глазами и злым лицом, слово которого являлось законом в этой части Святой Земли. С ним был его сын, Стефан и еще два каких-то рыцаря. Молящиеся на берегу поднялись с колен.

      Поддерживаемый служками, архиепископ вышел на берег. На его плечи накинули плащ, Архиепископ сунул босые мокрые ноги в деревянные сандалии, взял свой посох и выпятил бороду. Его паства встала возле него полукругом. Священник делал вид, что не замечает рыцарей. Ему хотелось скорее завершить церемонию и обсушиться в домике при местной часовне, стоящей шагах в пятидесяти ниже по течению Иордана.

      – Теперь вы принадлежите к христианам, – сказал пастве Архиепископ. И новообращенные сарацины стали дружески приветствовать друг друга, похлопывать по плечам и целовать. Священник поздравил их и только затем обратился к всадникам, наблюдавшим за церемонией не слезая со своих рослых коней.

      – Вы явились, чтобы повторно окреститься, милорды?

      Симон Наблусский сплюнул.

      – Я был крещен еще младенцем, – ответил он, – а мой сын – в день именин.

      Архиепископ смотрел недоверчиво. Он не сомневался в том, что Стефан сделался христианином вскоре после рождения. Но ему было известно и то, как это происходило: быстрое окропление ножек, ручек и лба младенца.

      Неудивительно, что потом вырастают такие нехристи, которые и в церковь никогда не ходят…

      – Зачем же вы явились, если не собирались креститься в Иордане?

      – Посыльный из Иерусалима разыскивал вас, чтобы сообщить важную новость. – Симон указал на одного из рыцарей, облаченного в синий плащ, расшитый золотыми иерусалимскими крестами.

      – Я должен немедленно сопроводить вас ко двору, – с высоты своего седла провозгласил молодой рыцарь.

      Архиепископ терпеть не мог, когда ему указывали как какому-то простолюдину. Он готов был вспылить, но барон опередил его.

      – Новость предназначена только для ваших ушей, ваше святейшество, – сказал Симон, – и это совсем не то, чем я хотел бы сейчас поделиться с другими людьми, особенно с сарацинами, пусть даже трижды крещенными. Но архиепископ любил всегда настоять на своем, а потому громко сказал:

      – Эти люди – мои братья во Христе, они такие же христиане, как вы и я. У меня нет от них секретов, как и от Господа Нашего.

      Всадники переглянулись.

      – Скажи ему, – согласился Симон, и рыцарь в плаще собрался с духом.

      – Наш король Фульк умер, – прозвучала короткая фраза, но при звуке этих слов, казалось, вздрогнуло само небо. Король мертв. Как такое возможно? Архиепископ видел Фулька в Иерусалиме меньше недели назад. Больным король не выглядел, напротив, он был здоров и полон сил. Архиепископ сказал гонцу:

      – Расскажи, как же пришла к нему смерть?

      – Его Величество скакал на лошади, упал и разбился насмерть о камни.

      – Какая нелепая гибель! – Воскликнул архиепископ.

      Так в 1143 году христиане Леванта потеряли Фулька Анжуйского одного из самых деятельных монархов за всю историю королевства. Храбрый воин, прошедший невредимым через многие битвы, сломал шею, упав с собственного коня.

      Предательство тамплиера

      День был душным, солнце нещадно жгло, воздух раскалился, и кони не хотели идти дальше.

      – Все круги ада! – Храмовник рванул поводья, но усталый конь едва тронулся с места.

      – Негоже возвращаться с пустыми руками, Дилан, – пробасил рядом сквозь свою густую бороду брат Рональд.

      – Нужно дождаться разведчиков, иначе командору это не понравится.

      – Пусть наш командор идет к черту, – отрезал Дилан, – я не думаю, что есть смысл ждать еще дольше. Наверняка все наши разведчики уже мертвы.

      Брат Рональд вытаращил свои голубые глаза истинного норманна.

      – Что ты такое говоришь? Грешно поминать хозяина