Сердцу не откажешь. Марина Серова

ударившись плечом о бетонный пол. Послышался визг тормозов, хлопнула дверца машины. Прямо перед моим лицом появились изящные мужские ботинки из дорогой лакированной кожи на тонкой подошве.

      – Еще раз приблизишься ко мне, в живых не оставлю! – услышала я голос Одинокова. – Жене передай, что выслеживать меня бесполезно, сына она больше не увидит. Он за границей. На развод подам сам. На бизнес мой пусть тоже не рассчитывает. Пришлю юриста, он ей все объяснит.

      Опять взревел мотор, и Одиноков уехал. Я нащупала в кармане мобильный и нажала на четверку и кнопку вызова. Это Мельников. Если его аппаратура сработает, то он поймет, где я. Сначала я приподняла голову с пыльного пола, потом попыталась сесть, получилось. Плечо саднило, правая рука плохо слушалась. Все три одиноковских охранника шевелилась в центре ангара. Я сумела встать и поплелась к своей машине, придерживая руку. По пути увидела свою сумку, лежащую в слое цементной пыли. Придется выкинуть.

      У ворот ангара появилась машина с мигалками, из нее выскочили несколько человек и быстрым шагом направились ко мне.

      – Ты в порядке? – услышала я голос Мельникова.

      – В относительном. Эти трое на меня напали.

      – Товарищ капитан, тут раненые. Перелом носа, перелом руки и повреждение гортани, – доложил один из сотрудников.

      – Сажай их в машину, вези в управление, оформляйте там задержание, – скомандовал Мельников, – я отвезу потерпевшую. – Как же ты без трупов обошлась? Разозлили не сильно? – поинтересовался Мельников, осторожно поворачивая меня к свету. – Аптечка в машине есть?

      Тут я окончательно поняла, что можно расслабиться, все поплыло перед глазами, и я отключилась.

      Мне с трудом удалось разлепить тяжелые веки. Мягкий свет от настольной лампы заливал комнату, пахло спиртом и каким-то лекарством. Я лежала на большой мягкой подушке, меня укрывал теплый шерстяной плед. Комната была чужой, но мне было хорошо и спокойно. Как в детстве, когда знаешь, что родители рядом. Они всегда помогут и защитят.

      – Проснулась, партизанка!

      Я повернула голову и увидела Мельникова с большой красной кружкой.

      – Я тебе чай принес. Пей.

      Он приподнял меня на подушке и сунул в руки горячую емкость.

      – Почему партизанка? – спросила я ужасным осипшим голосом и отпила немного, чтобы смочить горло. – Я у тебя?

      – У меня. А партизанка, потому что набираешь мой номер телефона и молчишь. Хорошо, что я дежурил на поисковике. Засек и дежурную группу отправил, ну и сам поехал, – он подмигнул. – А за что ты их так?

      – Они меня случайно приняли за другого человека, – смогла я произнести почти нормальным голосом.

      – Мальчики обознались, а ты их… Ну не хочешь рассказывать, и не надо, – обиженно сказал Мельников, – я тут о ней забочусь, хоть и не муж. Везу, хоть и водилой не нанимался. Лечу, хоть и не доктор…

      – Уймись, Мельников. Спасибо тебе за все!

      Я чувствовала тугую повязку на груди