Клубничное убийство. Галина Куликова

шампанского и выпила его одним духом. Прислушалась к себе, потом, игнорируя сопротивление, отняла второй бокал и отправила его вслед за первым. После чего продолжила повествование:

      – Он налакался до поросячьего визга…

      – Узнаю своего коллегу.

      – Упал на меня, ткнулся своим рылом мне в декольте…

      – Возмутительно.

      – Потом он меня всю обслюнявил и еще хрюкал прямо в ухо!

      – Как я вам сочувствую.

      – В общем, вел себя как свинья! – подытожила Жузич. – Кстати, вы кто?

      – Свиноедов.

      – Издеваетесь?! – гневно крикнула Агния Альбертовна. – На меня нападают, а вы издеваетесь?!

      Она повернулась к Люде Горенок, которая прислонила гениального фотографа к ближайшей колонне и с тревогой ждала – упадет или не упадет.

      – Идемте, милая, нам пора. Мы и так изрядно задержались. А вы паяц! – сообщила она арт-директору, оставшемуся стоять с двумя пустыми бокалами в руках.

      – Но его фамилия действительно Свиноедов, – звонким голосом сказала справедливая Люся.

      – Ну да? – не поверила та. Пожевала губами и нравоучительно заметила: – В нашей стране носить подобную фамилию просто аморально. Обещайте, молодой человек, что смените ее на что-нибудь более…

      – Вегетарианское, – подсказал тот.

      – Грибоедов, – неожиданно четко выговорил Милованов и захохотал.

      Хохот его был таким громким и заразительным, что привлек внимание группы людей, среди которых находилась и Белоярова. Она повернула голову, сразу заметила пьяного фотографа, а рядом с ним пунцовую Агнию Альбертовну. Сообразила, что подчиненный попал в историю, и выдвинулась на место происшествия, чтобы расставить все по своим местам.

      – Люся, ты не забыла календарь? – спросила она, подойдя и погремев ледяными кубиками в бокале. – Пеструхин – новый человек в холдинге, мне нужно наводить мосты… Я хочу завязать с ним дружеские отношения. Полагаю, ты трезвая? Тогда вот что. Возьми Милованова и выведи его на улицу.

      – Но там холодно! Надо пальто взять…

      – Не надо, – отрезала Белоярова. – Вам хватит двух минут. Давай-давай, выводи его. Мороз быстро приведет его в чувство. Еще не хватало, чтобы он плясал тут цыганочку с выходом. Отдай мне календарь и твою сумочку, я подержу.

      Милованов покорно поплелся за Люсей, которая провела его мимо охранников в предбанник и вытолкнула на заснеженное крыльцо. На улице было жутко холодно, и от разгоряченного фотографа мгновенно повалил густой пар. Он растерянно огляделся по сторонам, потом издал длинный собачий вой, обхватил себя руками за плечи и гневно спросил:

      – Ты что, Антипова, охренела? Живого человека – на мороз!

      – Мне Белоярова приказала…

      – А если бы она тебе приказала шишки грызть?!

      – Какие шишки? – растерялась Люся.

      – Прочь с дороги!

      Милованов бросился к двери, мечтая попасть обратно, в благословенное тепло холла, но охранники его не пустили.

      – Ваше