.

тошла в сторону.

      Здесь набережная заканчивалась, стоило внять здравому смыслу и повернуть назад, но море точно притягивало.

      По лестнице я спустилась на пляж, думая при этом: какого черта я делаю? В самом деле решила утопиться? Глупость… глупость все, чем я занята в последнее время. Одно то, что я приехала сюда, когда курортный сезон далеко позади…

      Однако мне здесь нравилось: закрытые ресторанчики и магазины, которые вместо неоновых огней взирали на море глухими ставнями, как нельзя лучше соответствовали моему настроению. Мир вокруг словно впадал в спячку до самой весны, и мне хотелось того же: уснуть, не видеть, не слышать, чтобы с первым весенним теплом пробудиться полной сил…

      Еще одна глупость. Положим, солнце будет светить, но что изменится?

      Я прошла к навесу, где летом хранят шезлонги, сложила зонт, который все норовил вырваться из рук, и теперь смотрела прямо перед собой. Соленые брызги и сюда долетали, я зябко ежилась, но вдруг успокоилась, точно некий всезнайка шепнул: на самом деле ты все делаешь правильно.

      Я криво усмехнулась, подставила лицо ветру и закрыла глаза. А когда открыла их, в нескольких метрах от себя обнаружила мужчину. Темнота обволакивала его, точно коконом, он, как и я, смотрел вперед, как будто меня не было рядом. Сгусток тени на фоне черного неба, а я в который раз отметила, уже не удивляясь, что не почувствовала его присутствия. Он из тех, кто появляется из темноты и в ней исчезает, бесшумно, невидимо… Сердце сжалось от боли, захотелось бежать отсюда со всех ног, но я упрямо стояла, глядя перед собой.

      Поединок молчанием. Кто не выдержит первым? Ветер продувал насквозь, почему бы действительно просто не уйти?

      Я сделала шаг, и тогда он сказал, не глядя на меня:

      – Джокер хочет, чтобы ты вернулась.

      – Я не вернусь.

      Голос мой развеял ветер, я не была уверена, что он услышит. Но он услышал, шагнул ко мне и почти прокричал:

      – Глупое упрямство.

      – Конечно, что ж еще? – усмехнулась я. «Все, что я делаю, одна большая глупость», – мысленно повторила я едва ли не с удовлетворением. – Странно, что он выбрал тебя, – сказала я.

      – Согласен.

      Клим шел мне навстречу, тьма отступила, и теперь я видела его лицо. Красивое, отрешенное. Теперь тьма таилась в глубине его глаз. Он мог ухмыляться (улыбки я никогда на его лице не видела), но взгляд оставался таким, как сейчас: суровым, обвиняющим, непреклонным. Капли воды стекали с его волос, руки в карманах куртки.

      – Ты зря потратил время, – сказала я.

      Мучительно хотелось прижаться к нему, а еще плакать. Очередная глупость.

      – Разве? – без усмешки спросил он. – Ты должна вернуться, так считает Джокер.

      – Не понимаю, при чем здесь ты, – резко ответила я.

      А он засмеялся, коротко и зло.

      – Ты его ждала?

      – Нет.

      Сколько правды в этом ответе? И кому нужна эта самая правда?

      – Не можешь ему простить, что он использовал тебя?

      – Мы все кого-то используем.

      – Мудрое замечание, – кивнул он.

      Теперь Клим стоял совсем рядом, и взгляд мой заметался. Смотреть куда угодно, лишь бы не видеть его лица, его глаз.

      – Думаю, он чувствует себя виноватым, – продолжил Клим, в голосе насмешка. Он ни секунды не верит в то, о чем говорит, и предлагает поверить мне. – А еще решил, что я могу повлиять на тебя. Из-за нашей недолгой любви, надо полагать.

      Последние слова прозвучали откровенно издевательски. Вот я и не удержалась:

      – Я спала не только с тобой, но и с Поэтом. Почему бы не отправить его?

      – А с Бергманом – нет? Признаться, ты меня удивила. Я думал, ты спишь со всеми в вашей команде.

      – Я неразборчива, – кивнула я. – И почему в «вашей» команде? Разве ты не занял место Воина?

      – Так вот что тебя задело? – вновь усмехнулся он. – На всякий случай: я не занял его место, у меня есть свое.

      – Отлично. Всем привет.

      Я направилась к лестнице, воюя с зонтом. Дождь понемногу затихал, я шла по мокрым плитам, торопясь оказаться подальше от этого места, прислушиваясь, в надежде уловить его шаги за спиной. Не может он ходить бесшумно. Или может?

      Оказавшись под фонарем в сотне метров от гостиницы, я почувствовала чье-то присутствие, и с удивлением подумала: Клим?

      Резко повернулась и успела увидеть силуэт мужчины. Он поспешно скрылся за углом магазинчика с закрытыми ставнями.

      – Эй! – зачем-то крикнула я.

      Никто не ответил. Но я знала, человек стоит в темноте, наблюдая за мной. Это не Клим. Я бы не почувствовала, что он рядом, если бы он этого не хотел. Тот, кто скрылся за углом, казался крупнее. Возможно, из-за куртки с капюшоном. В его фигуре было что-то знакомое. Клим приехал не один? Тогда с кем?

      – Эй, кто вы? – крикнула я еще раз и, не дождавшись ответа, направилась к гостинице.

      Гостиница