Чарли Чен ведет расследование. Эрл Дерр Биггерс

о ней.

      Бредшоу склонил голову:

      – Но я рад лишний раз услышать подтверждение этого из уст наших гостей. – И, обратившись к ван Горну, добавил: – Я видел вас на экране.

      Ван Горн иронически усмехнулся:

      – Эта радость выпала даже на долю туземцев Борнео. Шейла вам что-нибудь сообщила о нашем последнем фильме?

      – Очень немного. У вас хорошая роль?

      – Роль недурна, но не исключена возможность, что у публики лопнет терпение. Вспомните-ка, сколько кинофирм, прежде чем обанкротиться, показывали на экране традиционную фигуру белого, приплывающего в тропические страны и опускающегося там все ниже и ниже. Вот такого белого я и играю: я опускаюсь все ниже и ниже…

      – На что еще, кроме этого, ты способен? – насмешливо спросила кинозвезда.

      – Я погрязаю окончательно и очень доволен своей участью, – невозмутимо продолжал ван Горн, – потом внезапно – хотите верьте, хотите нет – меня спасают! Меня реабилитируют, и в моем возрождении повинно это первобытное смуглое дитя.

      – Какое дитя? – удивился Бредшоу. – Ах, вы говорите о миссис Фен. Все это очень интересно, но, пожалуйста, не рассказывайте, что дальше. – И, обратившись к Шейле, он продолжал: – Разумеется, я очень рад, что вы хотите заснять несколько сцен в Гонолулу. Но теперь я вынужден покинуть вас: на борту находится еще несколько знаменитостей – некий Аллан Джейнс, отчаянно богат…

      – Я беседовала с ним в момент вашего появления, – заметила Шейла.

      – Благодарю вас, я попытаюсь разыскать его. Алмазные копи в Южной Африке – это звучит эффектно. Позже мы снова увидимся. – И он убежал.

      Трое киноартистов медленно пошли по палубе.

      – Вот Вал, – сказал Хантли ван Горн, – разве он не напоминает тропический рекламный плакат?

      К артистам приблизился режиссер Вал Мартино. То был коренастый седой человек в традиционном для тропиков белом костюме и шляпе. На нем был ярко-красный галстук, и полнокровное лицо его было приблизительно того же цвета. По-видимому, Мартино не признавал диеты и вопрос давления крови не смущал его.

      – Слава богу, что с Таити покончено, – заговорил он. – Тропики становятся сносными только при наличии ванной комнаты и прочих удобств. Шейла, с тобой беседовал кто-нибудь из журналистов?

      – Собственно говоря, нет. Был один из бюро путешествий.

      – Жаль. Следовало бы воспользоваться случаем и прорекламировать наш фильм.

      – Оставьте меня в покое с вашим фильмом, – вздохнула Шейла.

      «Океаник» медленно приближался к берегу. Шейла разочарованно оглядела набережную – она рассчитывала по меньшей мере на то, что ее встретит хор школьниц в белых платьях и с гирляндами цветов. Именно так это было в ее первый приезд, но претендовать на повторение этой церемонии не приходилось, тем более что было всего лишь семь часов утра.

      – Это Джулия! – внезапно воскликнула она и замахала платочком.

      – Но кто там рядом с ней? – спросил ван Горн. – Боже, похоже на то, что и Тарневеро здесь.

      – Да, это Тарневеро, –