Играя рок. Алексей Лебский

кружится снег.

      Весной Каминского заставили учиться от военкомата на специальных курсах после работы. Пришлось ездить каждый вечер на площадь Ленина в центр ДОСААФ. Они стали реже встречаться, группа трещала по швам, репетиции были заброшены. Затонский клуб закрылся на ремонт, и ребята "повисли в воздухе". Им очень хотелось работать где-нибудь на открытой площадке в городе. Для этого нужно было пройти прослушивание, но моральной готовности, базы для занятий и репертуара не было.

      Мартьянов все чаще начал поговаривать о возвращении в Ленинград. Николай догадывался, что это не связано с учебой, – Сашку снова зовут в ресторан. В этом был резон – работать с настоящей группой, а не начинать в Горьком все с нуля. Это был конец, барабаны пришлось продать «Шестому чувству», а с мечтами о танцплощадке на время расстаться.

      Глава 27

      Было "июльское утро"[32].

      – Букин! – заорал Николай, сойдя с трамвая. Подниматься на шестой этаж без лифта в такую жару не хотелось. На балконе появился заспанный Андрей в черных семейных трусах.

      – Собирайся, поехали! – комментарии были излишни, все обговорили еще вчера. Николай отошел в тень и нетерпеливо стал ждать друга. На нем были самопальные брюки из коричневого корда, в руках небольшой дорожный баульчик (с ним его дедушка когда-то ходил в баню на Черный пруд), он содержал в себе какую-то нехитрую дорожную еду, несколько школьных учебников и подарок – бутылку водки для друзей из спортивного лагеря. Андрей вскоре вышел из подъезда.

      – Зачем так спешить, я даже не позавтракал!

      – В поезде поедим, полчаса осталось до отхода.

      Они неслись в электричке арзамасского направления, уничтожая яйца, помидоры, черный хлеб с докторской колбасой, и лимонад. Букин, размахивая свернутой газетой, воевал с мухами, слетевшимися на их трапезу.

      – А далеко еще ехать, Каминский?

      – Еще пару часов. Солнце жарило беспощадно, они с трудом открыли окно, в купе ворвался свежий ветер, и настроение улучшилось.

      – А девки там будут? – приставал Букин.

      – Будут, и много. Весь университет, сплошные девки. Ты там будешь на полном пансионе, Буров тебе путевку сделал, как положено.

      – А тебе? Тебе не сделал?

      – Да, я ведь, ненадолго. Поживу недельку, и домой. Главное, ребят выручить.

      – Ну, это как-то неправильно, надо, чтобы он и тебе сделал путевку. Что ты будешь есть, где спать?

      – Бучок, да фиг с ним, прорвемся. Ты мне лучше скажи, спецуху сдал?

      – А ты как думаешь?

      – Думаю, что не сдал. Если б сдал, всю дорогу бы рассказывал, как сдавал.

      – Это точно.

      – Как же тебя отпустили, Андрюха?

      – Да, никто и не отпускал. Написал матери записку, и был таков. Они бы меня сейчас до осени грызли, веришь?

      – Верю. Несколько дней назад. Бабушка сняла трубку.

      – Колюнчик, это тебя, Саша Буров. Коля валялся с учебником геометрии на диване, и вникал в доказательство теоремы.

      – Алё,

32

“Julian Morning” – композиция рок-группы Uriah Heep из альбома “Look At Yourself”