Дело Хальворсена. Алексей Лебский

Хальворсена, после сигнала оставьте сообщение.

      Следователь повесил трубку.

      – Гуннар, выясни, что это за номер, и кто такой этот Мартин Хальворсен.

      В кабинете на втором этаже преступники перерыли все и оставили после себя пепел сигарет и пустой спичечный коробок. Следы ног нечеткие, ночные гости работали в бахилах. Отпечатки пальцев отсутствуют.

      Гуннар покинул дом и вышел на блестящую от дождя Хольтегата.

      Ближайшим оказался трехэтажный дом на другой стороне улицы.

      Первый этаж занимали офис страхования и мастерская по ремонту бытовой техники.

      Он прикинул, из каких окон жильцы могли видеть происходящее, поднялся на жилой этаж и позвонил в квартиру номер один. За дверью послышались шаги.

      Не дожидаясь вопросов Гуннар заявил:

      – Криминальная полиция! Откройте, – и поднес к дверному глазку свое удостоверение.

      Загремела цепочка и дверь приоткрылась.

      – Чем обязаны? – на пороге стояла дама лет шестидесяти с сигаретой. Ни днем, ни ночью покоя нет.

      – Гуннар Арвиг, полицейский уполномоченный. Могу я пройти?

      – Сделай милость, – дама слегка отодвинулась, отстранив руку с сигаретой.

      – И кто же покоя не дает?

      – Мы привыкли, что здесь рядом с парком ночью довольно тихо. Но вчера, как только стемнело, начались проблемы. Сначала, это было часов в 9 вечера, хозяин привез в мастерскую несколько стиральных машин. Он с помощником выгрузил их в мастерскую со страшным грохотом. Потом в сторону Ураниенборг-веен проехала кавалькада мотоциклистов с флагами. А часов в десять вечера на улице появился серый сааб.

      – Ну и что?

      – Я как раз выходила на балкон снять белье. Сааб остановился за углом того дома, – она показала на краснокирпичный дом, я видела, что он стоял. В нем еще стереосистема работала громко, знаешь, как молодежь любит: – Ух, ух – басы на весь парк.

      Они потом выключили музыку, но не уехали, словно кого-то ждали. Было бы слышно, если бы машина уехала. Я больше не выглядывала, на балкон, вечером похолодало.

      Мы с мужем рано встаем, ему на работу в мэрию, но еще раньше нас разбудил этот сааб. Они грохнули дверями, а потом с визгом стартовали, и понеслись как угорелые. Знаете, мне еще показалось, что с глушителем у них не все в порядке. Но музыку они не включали.

      – В какую сторону?

      – Видеть не видела, но слышала, как они проехали мимо нашего дома на север.

      – А с чего ты взяла, что это был тот же сааб?

      – Ну уж легковой автомобиль от микроавтобуса молочника я по звуку отличу, господин уполномоченный. Правда, я не выглядывала и номер машины не видела, и зачем он мне? И точное время не помню.

      – Вспомни, это важно. А мастерская во сколько открывается?

      – Понятия не имею. Никогда не обращалась. Да, а та легковушка проехала в шестом часу, минут в двадцать.

      Гуннар записал все услышанное в блокнот и откланялся:

      – Спасибо, фру…

      – Мона Кравес.

      – Спасибо,