Контракт с Аншиассом. Василина Александровна Лебедева

странная, а выбивается за все рамки нормального. Так как на свою реплику получила лишь две усмешки и переглядывания между «бабушкой» и внуком, она молча взяла протянутый и уже обработанный спиртом нож из рук Антонио и решительно уколов палец, повторила действия Шиассы.

      Её капелька крови тут же впиталась в непонятную печать, только потом она на её глазах из красной, поменяла цвет на зелёный. Лиза даже не посмотрела на Шиассу, когда услышала:

      – Договор заключён и с этой минуты ты переходишь под моё содержание и подчинение.

      Если бы Лиза подняла глаза, то увидела какое облегчение написано на лицах Антонио и Шиассы и как не сдержавшись, южанка выдохнула, прикрыв глаза предвкушающее улыбнулась.

      ***

      Покачиваясь в уютном люксовом купе, Елизавета с улыбкой смотрела на уснувшего сына. Кто бы мог подумать, что эта ведьма недолюбливает самолёты и им представиться возможность пропутешествовать на поезде. Для сынишки это было настоящим приключением и даже тот факт, что купе он будет делить с Антонио, а не с мамой, его скорее обрадовал, зато насторожил Лизу. Конечно отговорка что Шиассе и Лизе лучше и тактичнее разделить купе, нежели внуку и бабушке, звучала убедительно, но не для неё. Для Лизы это означало, что от неё что-то потребуется и оказалась права.

      Как только вещи были разложены (всё-таки им ехать в поезде фактически два дня) и сынишка нахватавшись впечатлений быстро утомившись уснул, Антонио словно почувствовав этот момент, тут же вошёл в купе.

      – Лиза, тебя ждёт Шиасса, а за Егором я присмотрю.

      Молча кивнув парню и посмотрев на сына, Лиза вышла из купе и прошла в соседнее, такое же шикарное, люксовое, где уже расположилась Шиасса.

      – О, вот и моя протеже. Наконец-то решила почтить меня своим присутствием.– Она закинув ногу на ногу что-то пила из бокала и явно чувствовала себя в такой атмосфере как в своей тарелке.

      – Не передёргивай.– Лиза поморщившись села. Если в образе миловидной старушки Шиасса вызывала у неё какое-то непонятное чувство уважения, то в образе южанки, когда она выглядела младше её самой, не вызывала страха и уж тем более не могла рассчитывать на почтение даже в голосе и обращении.– Ты же прекрасно знаешь: где я была и что делала! Ты не можешь знать, как это тяжело: смотреть на своё дитя и видеть, знать, что он с каждой секундой умирает, с каждым вздохом он приближается к грани, как сердце разрывается от боли, как…

      – Это я-то не знаю?– Шиасса раздражённо поставила на откидной столик бокал, рядом с тарелочками, на которых лежал красиво нарезанный и разложенный сыр, тонкие кусочки то ли ветчины, то ли ещё какого изыска и корзиночка с разнообразными фруктами.– Никогда не болтай о том, о чём не имеешь не малейшего представления! Я пережила поболее твоего!

      – Тогда ты должна понять, что я испытываю, а не глумиться над чувствами матери!– Гневно выпалила Лиза.

      – Да что ты! Думаешь мне есть дело до того, что ты чувствуешь? Тогда ты сильно ошибаешься!– Закончила Шиасса, глубоко