Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид. Татьяна Михайлова

знанием немецкого: – Дас ист фантастиш. Квадратиш, практиш, гут. Ферштеен?

      – Ад-идас, – попробовал на язык новое слово араб, переиначив его на арабский лад. И, не сдержавшись, хихикнул. Однако тут же оборвал смешок, снова принял важный вид:

      – А как тебя зовут, шпион амира?

      – Вообще-то это тайна, – пококетничал Юсуп, понизив голос и перейдя на шепот. – Но вам, как своим, скажу: мое имя Штирлиц.

      Новое слово оказалось не под силу никому из монголов и даже называвшему себя полиглотом Ахмад-ибн-Мохаммеду. Они долго ломали язык, но самым близким к оригиналу оказалось – Ширлис. Получилось, как ни странно, у гоблинообразного Фархада, и теперь он торжествующе поглядывал на остальных, в порыве радости согласившись поверить в «шпионское» происхождение своего пленника. «Пока не понимает, что ему это грозит потерей добычи», – думал тем временем «Штирлиц».

      – Ладно, можете звать меня Юсуп, – наконец смилостивился он и, вспомнив «настоящую» фамилию штандартенфюрера, добавил: – Юсуп-ибн-Иса.

      – Юсуф? – поразился араб. Его глаза, и без того круглые, стали похожи на маслины. – Не ты ли знаменитый Юсуф Карабагский?

      – Я, – скромно признался парень. «Немного самозванства еще никому не мешало», – подумал он, и тут же поплатился за свою самонадеянность.

      – Но разве тебя не посадил на кол эмир Багдада в прошлом году? – спросил араб с жесткой интонацией в голосе. Прежние сомнения, видимо, вернулись к нему.

      Юсуп сконфуженно сплюнул, почувствовав себя Жоржем Милославским из «Иван Васильевич меняет профессию». «История повторяется в виде фарса», – вспомнил он. И хотя оригинальная цитата относилась к совсем иной ситуации, но и она подходила, как хрустальная туфелька на ногу Золушке.

      Положение Юсупа снова пошатнулось. Ситуация складывалась патовая. Нужно было как-то сдвинуть ее с мертвой точки.

      – Эмир тоже так думал. Но у меня оказались совсем иные планы, – высокомерно заметил он. – На кол посадили моего двойника… В каждом большом городе есть человек, с которым мы похожи, как две горошины, – пояснил он.

      Нехитрая фантазия подействовала на неискушенных монголов, словно фильм «Матрица» на их потомков через шесть с лишним столетий, – они раскрыли рты от такого трюка, им он никогда не пришел бы в голову. Авторитет Юсупа почти восстановился.

      Самым недоверчивым по-прежнему оставался десятник Муса. Саблю он давно отвел от шеи «личного шпиона амира», однако вкладывать ее в ножны не спешил, поигрывал ею в руке.

      – Пока мы слышим от тебя одни слова. А они пусты, как воздух, – их не пощупать и не попробовать. Подтверди их делом, докажи, что твои речи правдивы, – потребовал он.

      «Зря ты полез в эту метафизику», – усмехнулся Юсуп.

      – Да, воздух невидим и неощутим, – согласился он. – Но и жить без него человек не может. Попробуй дышать в воде, и ты сразу поймешь мою правоту.

      Однако его ответ не вызвал нужной реакции: Муса по-прежнему скептически кривил губы, остальные