Место, где все заканчивается. Антон Грановский

Владимира Марковича. Я все правильно излагаю?

      – Да, все верно.

      Стас пошелестел листочками дела:

      – В ваших показаниях записано, что в тот день, когда Черновец попал в больницу с инсультом, вы не видели и не слышали ничего подозрительного. Это так?

      – Так, – кивнул парень.

      – То есть ваш начальник В. М. Черновец вернулся домой один, в добром здравии – усталый, трезвый и добродушный?

      – Я бы не сказал, что он был добродушным, но вернулся он один и был здоров.

      – Понятно. – Стас снова пробежался взглядом по протоколу допроса. Поднял глаза на парня, пристально на него посмотрел и спросил изменившимся голосом: – Ну а вы?

      – Что я? – не понял водитель.

      – Как вы себя чувствуете?

      Парень пожал плечами:

      – Нормально чувствую. А что?

      – Близорукостью или тугоухостью не страдаете?

      Брови парня удивленно дрогнули.

      – Нет. А при чем тут…

      – Это я на тот случай, что вы могли из-за болезни что-то не увидеть или не услышать, – объяснил Стас.

      – Я работаю водителем, – сказал парень. – Так что слух и зрение у меня нормальные!

      Стас вежливо улыбнулся:

      – Приятно слышать. Ну а с нервами как?

      – В каком смысле?

      – В прямом. Не шалят? Не хочется иногда выкинуть что-нибудь этакое?

      – Хочется, – сказал водитель и тоже усмехнулся. – Хочу выкинуть старую мебель и купить новую.

      Стас благодушно засмеялся, резко оборвал смех и заботливо спросил:

      – Спите по ночам крепко?

      – Не жалуюсь, – ответил водитель. – А при чем тут…

      – Просто интересуюсь, – перебил Стас. – В тюрьме-то крепко поспать не придется! Там нужно каждую минуту быть на стреме. Особенно такому молодому и симпатичному парню, как вы.

      Парень хмуро посмотрел на Данилова и недоверчиво произнес:

      – На что вы намекаете? При чем тут тюрьма?

      – Ну, как – «при чем»? За дачу ложных показаний или за сокрытие от следствия важных улик полагается срок. И, между прочим, вполне приличный.

      – А кто вам сказал, что я что-то скрываю?

      – Опыт.

      – Опыт?

      Стас кивнул:

      – Да. «Мой опыт – сын ошибок трудных…» Не помните, кто написал?

      – Нет.

      – Кажется, Пушкин. Хотя я могу спутать. Так вот, насчет опыта. Мой опыт ясно говорит мне, что ты виляешь.

      Парень уставился на Данилова удивленными глазами.

      – Я?

      – Ты.

      Водитель чуть сощурился:

      – Разве мы перешли на «ты»?

      – Можем и не переходить, – холодно произнес Стас, – но тебя это уже не спасет.

      – От чего не спасет?

      – От справедливого возмездия.

      Водитель усмехнулся:

      – Это у вас такая манера – все время пугать?

      – Моя манера – говорить подозреваемому правду. Чтобы он знал, чем рискует.

      – А разве я уже подозреваемый?

      – Для меня – да, – резко проговорил Стас. – И теперь, – прошипел