Герой империи. Сражение за инициативу. Александр Михайловский

соответствующую подвеску, лишь бы это «что-то» влезло в габариты бомбоотсека.

      Вождь сухо кивнул.

      – Именно поэтому, – сказал он, – я и приказал самую габаритную технику отправить по железной дороге из Москвы, а вот все остальное нужно собирать по всей стране. Но с вашей помощью мы сумеем сэкономить две, а то и три недели. Но это еще не все. Для подстраховки, в качестве резервного варианта, мы примем и ваш первоначальный план, – его исполнением займется товарищ Рокоссовский. Для этого подчиненную ему тринадцатую армию следует скрытно вывести из Бобруйского выступа и разместить на смоленском направлении в глубине обороны. Там же разместятся наши новосформированные танковые бригады товарищей Борзилова, Лизюкова, Катукова и Ротмистрова. Товарищ Рокоссовский, на вас ложится особая ответственность. В том случае, если немцы все же прорвут фронт, вы получите все необходимые полномочия, приравненные к полномочиям командующего фронтом – для того, чтобы осуществить резервный, а на самом деле первоначальный, план товарища Ватилы Бе. Подчиненные вам войска должны отрезать германские подвижные соединения от пехоты и снабжения и наголову их разгромить (как уже был разгромлен зарвавшийся нахал Гудериан), а потом с помощью подошедших резервов нанести поражение и остальным вражеским войскам на Смоленском направлении. Вам все понятно, товарищ Рокоссовский?

      – Так точно, товарищ Сталин, – ответил Рокоссовский, – все.

      – Тогда, товарищи, – кивнул вождь, – цели определены, задачи поставлены, поэтому за работу! А ты, Лаврентий и ты, Вячеслав, останьтесь. Есть еще один важный разговор.

      Там же, несколько минут спустя.

      Сначала отключился голопроектор для телеконференций, потом кабинет покинули генерал Василевский и Малинче Евксина, – и вот там остались только вождь и два его старых соратника.

      – Итак, – сказал вождь, кроша в трубку папиросу «Герцоговина Флор», – мы подошли к моменту, когда можно подводить некоторые предварительные итоги. И, если верить имперской разведке, они таковы, что кувырком полетел не только германский план Барбаросса. К нам так и не прилетел посланец президента Рузвельта Гарри Гопкинс, который должен был договариваться о ленд-лизе. И знаете, что мне ответила товарищ Малинче, когда я спросил ее, что бы это могло значить?

      – Наверное, – ответил Молотов, – она сказала тебе, что Советский Союз теперь пугает американских империалистов ничуть не меньше, чем Гитлеровская Германия?

      – Верно, Вячеслав, – кивнул Сталин, – после того как мы официально объявили о подписании с товарищами из Галактической империи соглашения о присоединении, многих в Британии и за океаном охватило, мягко выражаясь, беспокойство. Встревожился и наш восточный сосед. Самураям становится неуютно при мысли о том, что мы можем с ними сделать после того, как покончим с Гитлером. А что мы с ними покончим, ни у кого сомнений нет, даже в Токио.

      – Постой, Коба, –