Космоэколухи. Ольга Громыко

ничего не копошится. Разрешение было неважным, но даже отсюда корабль выглядел проржавевшим насквозь. – Как бы то ни было, осмотреть его все равно надо. Найти и отключить маяк, чтобы не вводил в заблуждение другие корабли, а заодно поискать «черный ящик», судовой журнал или хотя бы на глаз попытаться определить, что здесь произошло.

* * *

      Транспортник сел на краю долины, километрах в полутора от места аварии. Почва оказалась каменистой и пыльной, пришлось около получаса ждать, пока пыль осядет (ждали бы и меньше, если бы раньше заметили, что осела она преимущественно на стекла).

      Идти, после короткого совещания (экипаж столпился у шлюза и так уставился на Станислава, что капитан ощутил себя укротителем, забывшим покормить львов перед выступлением), решили все вместе.

      – Как там за бортом? – поинтересовался Вениамин.

      – Терпимо, – Станислав снова развернул сводку, – но скафандры придется надеть. Всего сто тридцать четыре градуса тепла… Маша! С каких это пор мы используем шкалу Фаренгейта? (Искин хихикнул, намекая, что с тех самых, как ему вздумалось разыграть капитана, но цифры исправил.) Ага, плюс пятьдесят семь, сила тяжести – ноль девять десятых, сильный ветер, уровень солнечной радиации не критический, но высокий. Воздух пригоден для дыхания, однако разреженный, и в нем лишь восемнадцать процентов кислорода, душновато будет с непривычки. К тому же планете присвоен индекс опасности «два», здесь водятся мелкие хищники и кровососущие паразиты.

      – А им от нашей крови плохо не станет? – усомнилась Полина. – Все-таки инопланетный вид, другие белки, другие ферменты…

      – Станет, но уже после того, как поплохеет нам. Поэтому далеко от меня не отходить, щитки не поднимать, к местной фауне с радостными воплями не кидаться, – Станислав специально выдержал паузу, чтобы «тонкий» намек с гарантией дошел до адресата, – и к флоре, на всякий случай, тоже.

      Зоолог тоскливо вздохнула:

      – Ну разрешите хоть баночку для образцов взять!

      – Разрешу, – смилостивился капитан, но, едва Полина, встрепенувшись, нацелилась на жестяной бак из-под смазки (хозяйственно отмытый Михалычем и выставленный на стол для просушки), подстрелил ее на взлете: – Когда научишься эти образцы в баночках удерживать. И будь добра, запри кошку в каюте хотя бы на время нашего отсутствия! А то как бы она, прогулявшись по пульту, не улетела с планеты без нас.

      – У кошки нет доступа к управлению, – разочарованно проворчала девушка. – Маша даже меня блокирует.

      – А ты что, проверяла? – насторожился Теодор.

      – Ну… однажды нажала пару кнопочек, – смутилась Полина. – Случайно. И ничего не произошло!

      – Кошку – в каюту, – еще строже повторил Станислав.

* * *

      Оба солнца палили так нещадно, что затемнить щитки пришлось еще в шлюзе, а включить систему охлаждения скафандра – едва спустившись по трапу. Ветер, увы, коррекции не поддавался и налетал на незваных гостей резкими и яростными толчками, будто пытаясь запихнуть их обратно в корабль.

      – Зато