Космоэколухи. Ольга Громыко

* *

      Меракийцы выслушали черную весть на удивление спокойно. Видимо, они все поняли, еще когда корабль тряхнуло и закрасило аварийным освещением, и приняли доклад капитана как неизбежность. После первых двух предложений они, кажется, его даже не слушали.

      – Мы понимаем, как вы разочарованы… – покаянно продолжал Станислав больше для себя: ему действительно было очень неловко.

      – Нет, – вежливо перебил меракиец. – Не пха-анмаете. Но это уже-е не имеет знчния. Спа-асибо, что-о хотя бы п-птались на-ам пхамочь. И изви-ините, что мы взвалили на ва-ас свою ношу. А тпрь оста-авьте нас, пжлста, нхаеди-ине с нха-а-ашей скрбью.

      Если капитану и стало от этого легче, то ненамного.

      – Лучше бы побили, – тоскливо сказала Полина уже в пультогостиной. – А то стыдно перед ними – ужас.

      – Тебе-то чего стыдиться? – удивился Теодор. – Это ж мы корабль вели.

      – Я ведь тоже в команде! – обиженно возразила девушка. – Значит, и вина общая.

      – Забей. – Пилот махнул рукой, отгоняя заодно и собственное уныние. – Ничего страшного не случилось, обычный «завис». Я раз десять в такие влетал. То к неисправной станции выйдем, то прыжковый двигатель забарахлит и приходится на обычном до ремонтной станции ползти или буксир вызывать… Переживем.

      Теодор развернул вирт-окно с любимым симулятором, но отвлечься от неприглядной реальности не успел: в соседнее кресло шлепнулся Алексей.

      – Вот непруха! – раздраженно бросил он. – А я собирался на концерт «Генома» на Звездном Мысе сходить, у нас там как раз суточная стоянка была запланирована.

      – И что? – не понял Теодор. – Он у них последний в карьере?

      – Нет, но на этот у меня был билет! Между прочим, шестнадцать единиц стоил.

      Пилот равнодушно пожал плечами. После череды неудач и потерь, через которые прошла команда транспортника, это было такой ерундой, что не вызывало ни малейшего сочувствия.

      Алексей, видать, расценил это как скрытое злорадство, поскольку надулся и сухо поинтересовался:

      – Надеюсь, запасов провизии нам на этот месяц хватит?

      – Вроде да, – неуверенно ответила Полина. – На худой конец, есть аварийные сухпайки и биосинтезатор.

      При упоминании последнего Теодор поморщился и зловеще добавил:

      – А потом начнем кидать жребий.

      – Не смешно, – оскорбился белобрысый. – И вообще, как вы можете шутить над такими вещами, да еще в такой момент? – неприятно удивился он.

      – А чего нам – плакать? – Тед откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову, еще и ботинком внаглую в край пульта уперся. – Расслабься, стажер. У тебя появилась куча времени, чтобы изучить этот свой ценатавэ-э-эрианский.

      Полина захихикала: «прононс» у пилота вышел на славу, даже учительница Алексея не придралась бы.

      Но белобрысого это почему-то не развеселило.

      – Я тебе не стажер, а напарник, – холодно напомнил он. – Причем образование у меня получше твоего. Так что, будь добр, следи за своим языком.

      Пилот удивленно