Низший 3. Дем Михайлов

грязнуль.

      Именно грязь роднила их. Грязь въевшаяся в зеленоватую кожу, в волосы и даже в побуревшие глазные яблоки испещренные черными прожилками вен. Все бурое… одежда, сапоги, рваные дождевики, свисающие с шей полумаски, поднятые на лоб линзы очков…

      – Да вы никак с болота будете, дерьмоглазые – прогундел я, зажав нос.

      Краем глаза увидел стремительно удаляющегося обожженного старичка. Уже хорошо.

      – Ты что ли на Понта Сердцееда замахнуться решил, мясо? – положив руку на дернувшегося вперед ушибленного болотника, вперед шагнул мужик чуть почище. Сграбастав себя за ворот футболки, оттянул его вниз, почесал заросшую грудь, заодно показав связку ожерелий из человеческих зубов и вяленых ушей.

      Показал, заглянул мне в глаза – увидел ли я страшные украшения?

      Недоуменно поглазев на его грязную шею, я удивленно спросил:

      – И что? Только аппетит блин подпортил перед ужином – скорчив огорченную рожу, я лениво развернулся и пошел прочь.

      – Эй! – грязная лапа попыталась сцапать меня за плечо.

      Подавшись чуть в сторону, посмотрел на сграбаставшие воздух пальцы людоеда, глянул в лицо болотника.

      – Хотел чего-то?

      – Что-то про Понта вякали?

      Хмыкнув, я чуть наклонился вперед:

      – Старый гоблин восторгался им. Говорил, что Понт настолько крут, что каждый день сжирает сырьем человеческое сердце. И что с таким зверюгой лучше не связываться. Старый гоблин хвалил вождя Зловонки, восторгался им. А ты по роже ему дать хотел? Как-то не слишком хорошая рекламная политика вертикали власти, м?

      Мы чуть померились взглядами. Медленно облизав губы, болотник убрал руку с рукояти ножа и со значением произнес:

      – Одно сердце? Бывает и больше. Про Понта много не вякай, гоблин. Иначе однажды исчезнешь с концами здесь, а очнешься свиньей в клетке над морем дерьма там. Бойся, сука. И лучше мне больше не попадайся.

      – Постараюсь – пообещал я – После того как ты облизал вот так вот губы – точно постараюсь не попадаться.

      Бросив на меня последний взгляд, болотник ушел, уводя с собой остальных.

      Через мгновение рядом нарисовался вернувшийся старый гоблин, разведший руками:

      – Вот так и живем! Спасибо. А я как-то прозевал.

      – Стареем? – без малейшей жалости поинтересовался я, протягивая старику пищевой брикет.

      – Не привык – буркнул он – Я же городской. Привык жить в городе и болтать что на ум придет. Кто там болотников бояться станет? Им в город хода нет.

      – А мы где сейчас?

      – Ха! Гоблин! Да ты тупой!

      – Не спорю. Где туплю?

      – А где ж здесь город? Это ж Гнойка!

      – Ага… – поощрил я благожелательной улыбкой – Она самая. Городское заведение.

      – Тьфу! Где ж тут город? Город там – гоблин махнул рукой куда-то к центру Дренажтауна.

      – Центр?

      – Середка. Куда все трубы и трубочки сходятся. Вот вокруг них и есть самый настоящий город. Там все здешние шишки обретаются. А здесь… тут все для деревни. Дальше-то их и не пустят.

      – Почему?

      – Ха!