Локумтен. Дмитрий Таланов

она, выбегая из-за стола, – прямо сейчас, я мигом принесу птицу!

      Она одёрнула без того безупречно сидевшее на ней платье и устремилась к выходу. Её остановил мрачный и решительный голос Руфины:

      – А я сверну ей голову. Ты не поступишь так с малышом!

      На разлетевшихся веером волосах Лентолы вспыхнул солнечный свет – так стремительно она обернулась.

      – Малышом?! – раздражённо проговорила она, останавливаясь. – Я не так представляла себе маленького благодарного сироту!

      Молчавшая до поры госпожа Фе спросила:

      – А тебе его разве не жалко?

      Произнесла она это без нажима, но лицо Лентолы, повторявшее чертами лицо матери, исказилось.

      – Почему жалко? – сказала девушка с силой. – Почему я должна его жалеть? Он бодрый, живой, совсем не жалкий. Жалко будет нас, если он в самом деле отпрыск сердаров или чего похуже, а свидетельство второсортного эмпарота – ещё не доказательство! Он ведь к нам, прямо скажем, любви не испытывает. Даже глазом не моргнул ни вчера вечером, ни когда умудрился утопить в фекалиях наш сад!

      Руфина оборвала её:

      – Мальчик в жизни не видал поднимающегося теста!

      – И это так его впечатлило, что он спёр кусок дрожжей, бросив их в отхожее место, – парировала Лентола.

      – Выронил, – поспешила уточнить Руфина.

      – Так я и поверила!

      – Зато садовнику больше нет нужды удобрять этот сад, – встряла Эша. – Возможно, что и до конца дней своих.

      Лентола рыкнула на сестёр:

      – А что вы скажете о том дне, когда он подвесил наковальню над парадным крыльцом, перепугав до смерти всех гостей?

      Руфина передёрнула плечами:

      – Ой, не придумывай! Испугалась одна ты, не заметив из-за близорукости трос на фоне башни. Тебе и почудилось, что наковальня летит в ваши с Астоном головы. А мальчика лишь восхитили свойства перегорского троса, и он захотел его испытать.

      Лентола всплеснула руками, и тут в гостиную без стука вкатился человек в форме. Его было довольно много, но не столько в высоту, сколько вширь.

      – Добрый день, – поздоровался он, склонив набок гладкое улыбающееся лицо. Маленькие, почти без ресниц глаза обежали присутствующих. – Вас там, барышня, жених дожидается в Восточном павильоне, посланник Доноло. Что ему передать? – произнёс он без паузы, успев, однако, отдать честь господину Фе.

      Последний лишь молча посмотрел на вошедшего поверх носа, рассеянно теребя себя за мочку уха.

      Лентола вылетела в двери, не задерживаясь. Пропуская её, солдат отступил и выкатился следом.

      – Посланником назначили, да послать забыли, – хмыкнула им вслед Эша. – Эх, не вовремя дал дуба наш император!

      Она взяла с тарелки вторую лепёшку и обмакнула её в блюдо с черничным киселём. Доесть её она не успела – со стороны двора вдруг раздался крик, который трудно было назвать человеческим. Затем в гостиную потянуло странным запахом. Крик сменился воем, который быстро оборвался.

      – Что это? – спросил господин Фе, вставая.