Пушкин. Жизнь в цитатах: Лечебно-профилактическое издание. Отсутствует

синее вечерний пал туман.

      Шуми, шуми, послушное ветрило,

      Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

      ……

      Душа кипит и замирает;

      Мечта знакомая вокруг меня летает;

      Я вспомнил прежних лет безумную любовь,

      И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,

      Желаний и надежд томительный обман…

      Шуми, шуми, послушное ветрило,

      Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

      Лети, корабль, неси меня к пределам дальним

      По грозной прихоти обманчивых морей,

      Но только не к брегам печальным

      Туманной родины моей…

      ……

      Минутной младости минутные друзья…

      И вы забыты мной… Но прежних сердца ран,

      Глубоких ран любви, ничто не излечило…

      Шуми, шуми, послушное ветрило,

      Волнуйся подо мной, угрюмый океан…

      Черная шаль

      Гляжу, как безумный, на черную шаль,

      И хладную душу терзает печаль.

      Когда легковерен и молод я был,

      Младую гречанку я страстно любил;

      Прелестная дева ласкала меня,

      Но скоро я дожил до черного дня.

      ……

      Я помню моленья… текущую кровь…

      Погибла гречанка, погибла любовь!

      ……

      С тех пор не целую прелестных очей,

      С тех пор я не знаю веселых ночей.

      Гляжу, как безумный, на черную шаль,

      И хладную душу терзает печаль.

      Нереида

      Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду…

* * *

      Редеет облаков летучая гряда;

      Звезда печальная, вечерняя звезда…

      К портрету Чаадаева

      Он вышней волею небес

      Рожден в оковах службы царской;

      Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,

      А здесь он – офицер гусарской.

      К портрету Вяземского

      Судьба свои дары явить желала в нем,

      В счастливом баловне соединив ошибкой

      Богатство, знатный род – с возвышенным умом

      И простодушие с язвительной улыбкой.

      Эпиграмма (на графа Ф.И. Толстого)

      В жизни мрачной и презренной

      Был он долго погружен,

      Долго все концы вселенной

      Осквернял развратом он.

      Но, исправясь понемногу,

      Он загладил свой позор,

      И теперь он – слава богу —

      Только что картежный вор.

      Нимфодоре Семеновой

      Желал бы быть твоим, Семенова, покровом,

      Или собачкою постельною твоей,

      Или поручиком Барковым, —

      Ах, он поручик! ах, злодей!

      Проза

      Мои замечания о русском театре

      Трагический актер заревет громче, сильнее обыкновенного; оглушенный раёк приходит в исступление, театр трещит от рукоплесканий.

      ……

      Сии великие люди нашего времени, носящие на лице своем однообразную печать скуки, спеси, забот и глупости, неразлучных с образом их занятий…

      1821 год. Кишинев

      СОБЫТИЯ

      Беседа с П.И.