Поворот к лучшему. Кейт Аткинсон

Джексон купил путеводитель, но аудиогида брать не стал – он терпеть не мог этот монотонный женский (всегда женский) голос, срыгивающий полупереваренную информацию. Вроде голоса в его спутниковом навигаторе («Джейн»). Он пробовал другие голоса, но ни один не подошел: французский был слишком сексуален, американский – слишком американист, что же касается итальянского… Даже если бы Джексон знал язык, он едва ли доверился бы указаниям итальянца. Потому он всегда возвращался к спокойным, но настоятельным интонациям Джейн, женщины, которая была уверена в своей правоте. Все равно что ехать с женой. С бывшей женой.

      Он вспомнил, что взял у Джулии фотоаппарат, и сделал несколько снимков с крепостного вала. Джулия никогда не снимала пейзажи – в фотографиях без людей нет смысла, говорила она, – поэтому он попросил группу японских туристов щелкнуть его рядом с Часовой пушкой. Японцы пришли в страшный восторг и, прежде чем последовать, словно стайка мальков, за своим гидом, втиснулись в кадр вместе с Джексоном.

      Джулия всегда широко улыбалась в камеру, как будто счастлива по уши. Некоторым это дано, некоторым – нет. Сам Джексон на фотографиях обычно выглядел хмуро. А может, и не только на фотографиях. Джулия как-то сказала ему, что в его манере держаться «есть что-то угрожающее»; такое восприятие собственной персоны его встревожило. Для снимка с японцами он постарался напустить на себя благодушный вид. На секунду ему стало завидно. Приятно, наверное, быть частью группы. Большинство считало его нелюдимом, но он подозревал, что комфортнее всего ощущал себя, когда принадлежал системе: сперва армии, затем – полиции. По мнению Джексона, значимость индивидуального начала была сильно завышена.

      Он нашел столик в открытом кафе и заказал чай и лимонный кекс с маком. Из-за маковых зернышек казалось, что кекс засижен насекомыми, и Джексон едва к нему притронулся. Джулия считала, что прогулка не прогулка, если не завершить ее чаем с пирожными. Он знал про Джулию все. Он мог бы участвовать в одной из этих викторин «Мистер и миссис» и ответить на все вопросы о том, что она любит и что нет. Сумела бы она ответить на вопросы о нем? Он этого искренне не знал.

      В ожидании залпа Часовой пушки толпа возбужденно зашуршала. Если верить рассказам, эдинбуржцы были слишком скупы, чтобы раскошелиться на двенадцать залпов в полдень, поэтому ограничились одним в час дня. Интересно, это правда? Неужели шотландцы и впрямь такие скупердяи? Сам наполовину шотландец (хоть он этого и не чувствовал), Джексон считал, что не жалел денег, даже когда у него их не было. Теперь, когда деньги появились, он старался делиться своим богатством направо и налево – бриллиантовые серьги для Джулии, стадо коров для африканской деревушки. Сейчас благотворительностью можно заниматься через интернет – это не сложнее, чем копаться на виртуальных полках Tesco.com, добавляя в «корзину» коз и кур, словно пачки сахара или консервированную фасоль.

      Джексон сознавал, что с того самого момента, как унаследовал эти деньги, он искал способ снять их бремя со своей совести, – в нем говорил