Шесть часов фиктивного времени. Наталья Мамлеева

льптора, который с особой тщательностью вырезал из застывших комочков снега невесомые и прекрасные дары неба. Они медленно спускались вниз, под действием ветра меняя траекторию, но всё равно неизменно приближаясь к неминуемому: люди безразлично затопчут их под своими ногами или раздраженно оттряхнут с плеч. И только несколько детей, которые еще верили в чудеса в этом мире в преддверии главного праздника каждого года, с надеждой смотрели на небо, ловя прекрасные белые снежинки ладонями. Но те всё равно растают, станут водой и утекут по линиям ладони на землю.

      Я не верила в чудеса, как и многие люди, спешащие с работы тридцать первого числа. И меня раздражала не суматоха, а тот факт, что я так же не могу отправиться на работу или в университет в этот день, чтобы потом почувствовать облегчение и обычную радость от того, что подходит время возвращаться домой, к родным и любимым людям.

      Но ко мне последнее не относилось. Ведь сегодняшний новый год был худшим из всех! Наверное, многие любящие жены покупают красивое нижнее белье или сексуальный костюмчик, чтобы поразвлечься и сделать этакий подарок своему мужу. Конечно, когда ты любишь человека, то это смущающе, но всё равно красиво и против такого живого подарка я не имею ничего против. Но я категорически не принимаю того факта, что в этот день новогодний подарок в красивой упаковке решили сделать из меня…

      – Мисс, пора готовиться к новогоднему вечеру, – раздался сзади голос координатора мисс Ротчейстел, и я неприязненно поморщилась, отвернувшись от окна.

      Юридически, мне почти двадцать один год и осталось чуть меньше суток до того момента, когда завещание вступит в силу. Чертов закон, как я его ненавижу! Дурацкое тридцать первое декабря, как же я не люблю этот день! Ужасный новый год, в канун которого переводят время!

      Во-первых, причина, по которой я ненавижу законодательство: все документы начинали действовать только со следующего дня после рождения, поэтому сегодня я вроде как еще несовершеннолетняя. Тридцать первое декабря – сегодня, и так уж вышло, что именно в этот день я и родилась. Это было во-вторых. И, наконец, в-третьих: сегодня переведут время на шесть часов назад. Раньше вводили високосный год, а после вступления в Союз стали просто переводили каждый год время.

      И это просто ужасно! Ведь на моем брачном браслете, надеваемом каждому ребенку на Земле еще со времен вступления во Второй межгалактический союз, таймер отсчитывает последние часы, чтобы упасть и сделать меня «совершеннолетней» для брака. Но пока эти шесть часов будут течь – для законодательства я останусь беспомощной девчонкой, не имеющей права возразить своему опекуну и забрать своё наследство. Именно эти шесть часов делают огромную брешь в законодательстве, этакий бермудский треугольник, где пропадает абсолютно всё. Включая пропажу моей жизни и свободы! Верните мне двадцать девятое февраля, я знаю, что когда-то оно существовало!

      И всё было бы не так ужасно, если бы не мой жуткий опекун – друг отца, которому он, к несчастью, доверял. Этот зловредный дядька, вот уже пять лет свободно распоряжающийся имуществом моих родителей и мной в частности, решил присвоить себе все мои деньги и семейный бизнес, видимо, временного пользования и тех средств, что он прикарманил, ему оказалось недостаточно!

      – Ванна готова, мисс, – обратилась ко мне еще одна соучастница моего заточения, занимающая в особняке должность личной горничной.

      – Благодарю, – ответила я и приняла из рук координатора коробку с кружевным нижним бельем.

      При этом я наградила её неприязненным взглядом, а она меня – сочувствующей улыбкой. Женщиной она была ответственной и непреклонной, но при этом вполне терпимой. В свои тридцать пять она хорошо выглядела, но была полностью погружена в двадцатичасовую работу – по-другому её график я описать не могла, так как видела её, когда засыпала и когда просыпалась.

      – В ванной пробудете не более сорока пяти минут – именно через столько времени прибудет визажист, – не забыла добавить мисс Ротчейстел, и горничная Элина утвердительно кивнула.

      Я тоже не сомневалась, что фраза была добавлена именно для работницы, ведь с некоторых пор я находилась в их полном распоряжении, словно кукла: поставить, накрасить, одеть и доставить. И всё это по велению моего опекуна!

      В ванной я разделась, после чего залезла в глубокое джакузи и вытянула ноги, расслабляясь. Мне хотелось крушить всё вокруг, а потом громко и надрывно плакать, пока не иссушатся слезы и не заболит горло. Но я не могла так поступить, так как тогда у меня совершенно не будет шанса избежать участи новогоднего подарка.

      – Мисс, вы напряжены. Расслабьтесь. Сегодня вас ожидает первая брачная ночь, разве это время для хандры? – осторожно спросила Элина, намыливая мочалку.

      – Что бы ты понимала, – раздраженно ответила я, вздохнув. – Меня отдают без моего согласия, в качестве новогоднего подарка неизвестному инопланетянину.

      – Но, мисс, вы выходите замуж за тартарианца! – воскликнула девушка, принимаясь массировать мне плечи, не забывая натирать кожу мочалкой. – Да за такую возможность любая бы год каторжником на спутнике проработала, а вы раздражаетесь даже от упоминания