Остров живых. Николай Берг

танки – маленькие, с длинным стволом, на конце которого горел шмат пакли – от этого огня вспыхивала струя горючей жидкости. Сожгли дома. Оказалось, что стрельба велась из подвалов, переоборудованных в доты. Саперы эти подвалы подорвали практически без потерь – вместе с их гарнизонами. Ходили слухи, что у финнов воюют и женщины.

      Мои руки автоматически раскладывают по увесистой сумке бинты и медикаменты. Это никак не мешает вспоминать.

      Дед ни разу среди мертвых финнов женщин не видел, но эту точку зрения разделял уверенно. Ему надо было с приятелем перейти открытое пространство между двумя рощицами – на виду у финнов. Решили дернуть на авось – обходить больно не хотелось. Только вышли с того края, из кустов, куда они направлялись, им кричат: «Не ходите здесь! Снайпер стреляет!» И хлоп – выстрел. Мимо!

      Дед и его приятель пустились бегом. Еще выстрел – и еще мимо.

      Дед был твердо уверен – женщина стреляла, потому и промазала. Мужик двух дурней ленивых не упустил бы. Усмехаюсь про себя. Тогда это было совершенно нормально, сейчас его выводы окрестили бы сексизмом.

      Колонну грузовиков вечером обстреляли из засады. Ответ получился внушительный, финны его явно не ожидали: видно, приняли боевые машины за обозные, вот и напоролись. Огонь из счетверенных-то сильное впечатление производит. Один пулемет, не напрягаясь, делает триста выстрелов в минуту, а тут вчетвером с одной только машины – тысячу двести пуль в минуту, да и машина не одна. Колонна остановилась. Потом собрались и прочесали опушку. Нашли какие-то финские шмотки и брошенный автомат «суоми» с круглым диском.

      Боец, который на гражданке был часовщиком, взялся его разобрать. Разобрал-то его быстро, а потом оказалось многовато лишних деталей. Не получилось его собрать, бросили в костер.

      Почему-то часть роты стояла отдельно, и потому пришлось выбирать каптенармуса и повара для тех, кто стоял в отрыве от основной группы. Выбрали деда, чем он явно гордился, – мне так это и сейчас кажется хлопотным делом, а деду польстило, что его посчитали достойным, порядочным человеком. Ну он и натерпелся в первый же день. Привез мясо и, взвесив, ужаснулся – недостача, причем большая. Кинулся обратно. Ему со смехом показали на все еще лежавший на весах топор – дед его сгоряча положил вместе с мясом и взвесил. Получил дополнительно кусок с гарниром из шуточек. Привез, сварил, взвесил вареное мясо. Опять ужаснулся – мяса снова стало меньше, чем было. Чертовщина какая-то! Ну осторожненько поуточнял и успокоился, умные люди разъяснили – мясо, оказывается, уваривается, вареное легче сырого…

      (Думаю, сегодня многие удивятся: во, какие лохи были! Болваны те, кто не стырил, а вернул кусок мяса, и каптер дурак какой-то – при кухне, а не воровал, да и работе обрадовался. Тоже, значит, лох. Не лохи – оне не работают! Могу только сказать: если так думают, то поганое сейчас время.)

      Дни, когда подразделение деда оказывалось подальше от начальства и как бы совсем само по себе, были очень спокойными. Не было дурацкой работы из