Золотая нить. Как ткань изменила историю. Кассия Сен-Клер

кажутся как никогда обоснованными[13].

      Прядение и ткачество в мифах и сказках

      «Да, вот это будет платье! – подумал король. – Тогда ведь я смогу узнать, кто из моих сановников не на своем месте, кто умен, а кто глуп. Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань». И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они сейчас же принялись за дело».

Ганс Христиан Андерсен, «Новое платье короля», 1837

      Нити, которые пряли мойры, были неумолимы. Сколько бы люди ни пытались избежать сотканного для них будущего, выяснялось, что это невозможно. Родители Эдипа отчаянно старались не допустить того, чтобы мальчик убил своего отца и женился на собственной матери, как это было предсказано, но эти события все равно произошли. Точно так же неосторожные желания в древних сказаниях оборачивались ужасом для пожелавшего. Вспомните греческую легенду о царе Мидасе.

      Он так любил богатство, что попросил богов даровать ему способность превращать в золото все, к чему он прикоснется. Его желание было исполнено. Вскоре царь умер от голода, не имея возможности проглотить хотя бы виноградину, которая превращалась в золото сразу, как только касалась его губ.

      Эта история хорошо известна. Но куда менее известен реальный царь Мидас, послуживший прототипом для героя этого мифа. В последние десятилетия VIII в. до н. э. он правил Фригией, древним государством на том месте, где сейчас находится Турция, и появляется в греческих исторических записях, подтвержденных археологией. Фригийская столица Гордион была построена в начале VII в. до н. э., и ее разрушение было настолько быстрым, что сам город и бо́льшая часть того, что находилось в его стенах, сгорели на месте. Раскопки цитадели помогли найти множество вещей, брошенных в спешке. Одной из наиболее замечательных находок стали более 2000 грузил для ткацкого станка. Они лежали аккуратными рядами там, где пламя сожгло нити, на которых они висели. Принимая во внимание их число, получается, что более сотни фригийских женщин в момент пожара ткали полотно для царя Фригии. «Ничего удивительного в том, – иронически отмечает Элизабет Барбер, – что греки считали Мидаса синонимом золота!»[14]

      Во многих других историях в центре повествования есть что-то, связанное с нитью. Вспомните Спящую красавицу и ее смертоносное веретено или злого карлика Румпельштильцхена, в руках которого сплетенная солома превращалась в золото. В другой сказке братьев Гримм красивую, но ленивую девушку спасает от жизни за прялкой ее муж (король, разумеется), после того как встречается с ее «тетушками». У каждой из них есть одно уродство, появившееся из-за работы с нитью: опухшая ступня, увеличенный большой палец, отвислая губа. Если бы эту историю рассказали сами ткачи, она бы получилась еще более впечатляющей.

      Не случайно вся паутина мифологии и сказок пронизана упоминаниями о тканях и ткачестве. Работа прядильщика особенно способствовала рассказыванию историй, так как в ней участвовала группа

13

«Leeds Woollen Workers Petition».

14

Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 102.