Крик петуха. Владислав Крапивин

заодно не завтракать и не ужинать…

      – И не буду… – сообщил Витька менее уверенно. – И… помру.

      – Не успеешь. Отправишься в круглогодичный интернат, где из тебя быстренько сделают человека.

      Витька заложил руки за спину и наклонил голову.

      – Это при живых-то родителях?

      – Одному родителю до тебя нет дела, а второго… меня то есть… ты скоро вгонишь в гроб!

      Витька был уже искушен кое в каких жизненных ситуациях. Посмотрел на маминого знакомого, на маму.

      – Понятно… Значит, третий – лишний, да?

      – Виктор!

      Адам Феликсович ухватил Витьку за плечи, прижал спиной к своему круглому животу, который весело колыхался.

      – Кларочка! Этот гениальный ребенок попадет в интернат только через мой труп! А сделать из меня труп не так-то легко.

      …Вечером Зинаида спросила:

      – Думаешь, поженятся?

      – Факт.

      – Ну и дела… Знаешь, Вить, ты им не мешай. Пусть…

      – Да я и не мешаю пока… А дальше видно будет…

      – А отец-то навещает?

      – Ага… нечасто. Почему-то он всегда грустный какой-то.

      – А чего ему веселиться, – сказала мудрая Зинаида.

      Новый мамин муж Адам Феликсович Римский-Заболотов и Витька зажили вполне по-дружески. Не то чтобы Адам очень нравился Витьке, однако нравилось то, что он не лезет в отцы и воспитатели. Ко всем жизненным сложностям отчим относился легко и без «лишних мудростей». Такой подход не всегда устраивал маму, но это уже другой вопрос. Зато дружить с Зинаидой она больше не запрещала. Да и недолгий срок отпустила этой дружбе судьба.

      Осенью Зинаидиного отца перевели в какой-то НИИ в Харьков, и она уехала вместе с родителями. Ну, погрустили оба, попереписывались немного, несколько раз говорили по видику. А потом… жизнь есть жизнь, у каждого своя. Но, конечно, Витька был рад всегда, что на восьмом году этой жизни повстречалась ему Зинаида. Да и та, наверно, была рада…

      – Дружил, – вздохнул Витька. – Только это у-у-у когда было… Осторожно! – Он дернул Люсю за руку. Сверху со стуком ехала маленькая лавина сланцевых плиток. – Тут глядеть надо.

      – Я здесь, оказывается, и не бывала ни разу.

      Склоны были теперь безлесными. Осыпь кончилась, справа и слева торчали скалы, похожие на громадные серые клыки. Между ними сновали какие-то пестрые птички с хохолками. Перекликались: «Черр… черр…» Скоро скалы – темные, ребристые – обступили со всех сторон. Этакий гигантский «сад камней». Люся смотрела уже с беспокойством:

      – Вот странно. Будто и не рядом с домом, а где-то… Это и есть Итта-даг?

      – Не совсем еще. Но близко…

      – Жарко. Жаль, фляжку не взяли.

      – Здесь рядом родник.

      Теперь скалы выстроились в два ряда. Казалось, что Люся и Витька идут между развалинами крепостных стен. Слева в толще дикого известняка вдруг видна стала искусственная кладка – стенка из желтоватых пористых камней, а в ней маленькая сводчатая ниша. Там из каменного желоба падала стеклянная