Школа заклинателей. Призывающая. Мария Дубинина

что безобидные. Но я не дам слабину, иначе перестану быть достойной своей фамилии. Гордость – это то, что никто не сможет у меня отобрать.

      Я нашла дорогу до комнаты самостоятельно, не рискнув заговорить с парой встретившихся мне молодых людей. Бера уже была там и ждала меня.

      – Я собиралась идти на поиски. Ты же первый день в Мэлвилле, тут легко заблудиться.

      Я только зябко передернула плечами. Кстати.

      – Ученикам полагается какая-то специальная форма? – спросила я и призналась неохотно: – У меня не очень много вещей с собой, и не уверена, что они подойдут для… этого места.

      К счастью, Бера не стала допытываться, как меня занесло в школу заклинателей. А меня ожидал сюрприз.

      – Для аристократки ты поразительно практична, – хихикнула она. – Только что принесли.

      Я подошла к кровати и развернула тряпичный сверток. Так, что тут у нас?

      – Серьезно? – Я покрутила в руках бесформенное темное нечто. – Это платье или что?

      – Тут не Лануа, к сожалению. Зато оцени, какой приятный материал. Есть шанс, что мы не умрем от холода и сквозняков.

      Бера была права. В свертке обнаружились темно-коричневое шерстяное платье, теплые чулки, нижняя сорочка из грубоватого, но приятного на ощупь материала, а сам сверток оказался черным плащом на завязках с капюшоном. Судя по цветовой гамме, мой траур будет продолжаться минимум ближайшие три-четыре года, и скорбеть вместе со мной будет вся школа.

      – Не унывай, Лорна, – успокоила меня Бера. – Лучше примерь, вдруг не твой размер.

      – А если не мой, где можно поменять?

      – Да вроде нигде. Пояс тебе в помощь.

      Вообще отлично! Я начала раздеваться, ежась от противного холодка, от которого нигде невозможно было скрыться в этом мерзком сыром замке. Расстегнула глухой ворот платья, спустила с плеч и позволила упасть к ногам, соскользнув по шелковистой ткани белоснежной нижней сорочки. Холод вцепился в голые плечи, я переступила через платье и обняла себя, пытаясь вернуть стремительно ускользающее тепло.

      Бера смотрела на меня огромными восторженными глазами.

      – Ты такая красивая! Невероятно! Как статуэтка.

      Она подлетела ко мне и обошла вокруг, разглядывая как диковинку. Потрогала двумя пальцами край сорочки, завистливо поджала губы.

      – У меня есть еще одна такая, – сказала я. – Хочешь, подарю?

      – Правда?! Но она же безумно дорогая, наверное.

      Разумеется, дорогая. Но я не стала шокировать новую подругу заоблачными ценами.

      – Не очень. Отец привез мне их из деловой поездки, так что бери. Мне не жалко.

      – Твой отец, видимо, большой человек, – улыбнулась Бера и тут же нахмурилась. – Веласкес… Это же… О! Прости. Я даже не подумала, что ты дочь того самого Веласкеса.

      Я и сама пожалела, что обмолвилась об отце. Его смерть стала новостью номер один в газетах, и даже простые работяги наверняка слышали о ней хотя бы краем уха. Папа владел обширной сетью ювелирных мастерских, я росла