Два заповедника. Владимир Васильев

пока совсем не сошел на нет.

      И тогда пора стала закрываться. Воронка затянулась, сомкнулись губы, обращаясь в длинный шрам, и спустя какую-то минуту поляна стала вновь поляной, а не дырой в листе. Только металлической птички на поляне больше не было.

      Вцепившись в ствол, Артем онемело глядел на место, где только что стоял его бот. Его «Колибри». Его спасение.

      Не было спасения. Не осталось. Обратился бот в облачко плазмы, когда взорвались обогатители от удара о скалы.

      А Артем, бармен с лайнера «Одесса», остался один-одинешенек на пятикилометровом островке, затерянном в воздушном океане незнакомой планеты. Без припасов, без оружия – с голыми руками. В чем был. В рабочем комбинезоне и ботинках. С пустыми карманами.

      Хотя нет, не с пустыми – за завтраком он, кажется, сунул в карман складной нож.

      С трудом отлепив ладони от коры спасительного дерева, Артем проверил. Нож и правда нашелся в кармане. В правом боковом. И это единственное, что нашлось в карманах.

      Артем встал на непослушные ноги и с отчаянием взглянул в бездонное зеленоватое небо.

      Человека очень просто сбить с ног, если два раза кряду сильно-сильно толкнуть. Толчок первый – пробуждение на покинутом лайнере «Одесса». Толчок второй – тоскливый взгляд вслед летящему к поверхности «Колибри».

      Артем еще никогда не лежал так крепко на лопатках. Ни разу за всю свою недолгую жизнь.

      – И что же теперь делать-то? – растерянно спросил он сам себя.

      И с тоской добавил:

      – Дурак я, дурак…

      Но кто же знал, что эти пятикилометровые блины выравнивают давление над собой и под собой таким вот нехитрым образом? Открывают поры и все дела. И угораздило же приземлиться как раз на пору!

      – Полянки, понимаешь, – просипел Артем и закашлялся. В руках он бессмысленно вертел складной нож. Единственное и главное отныне свое сокровище.

      Потом поглядел на это сокровище. Добрая женевская штуковина, великолепная сталь и костяная рукоять. Набор лезвий на все случаи жизни, шило, ножницы – и даже штопор, словно в насмешку.

      Ну и как с помощью этого выжить? Даже с учетом того, что в рукоять ножа встроена вечная зажигалка?

      С совершенно пустой головой Артем подошел к спасительной сосне, той самой, за которую цеплялся, чтоб не соскользнуть вослед за катером. Бессильно опустился на сухую хвою у подножия, привалился к стволу спиной.

      Вот тебе и разведка. И капитанский бот не нашел, и свой потерял. Прощай, «Одесса».

      И прощай, Земля. Теперь можно было смело произносить эти слова. Видать, суждено ему, Артему Шпилевому, провести остаток жизни лежа на лопатках. Если только не произойдет никакого чуда.

      Но какой же Робинзон не надеется на чудо?

      Артем в чудеса не верил. Но – надеялся. Вопреки здравому смыслу. А что ему еще оставалось?

      Глава четвертая

      К утру костер окончательно погас, и ло Тан во сне заполз чуть ли не в самые угли. Бархатистый пепел, потревоженный