Дьявол против кардинала. Екатерина Глаголева

дней в седле, ноги не держат, – как бы извиняясь, сказал гонец, уселся и продолжил рассказ.

      – После того как королева лишилась мудрого советника в вашем лице, – дю Трамбле слегка поклонился Ришелье, – рядом с ней возник очередной итальянский проходимец – некто аббат Руччелаи из Флоренции. Он-то и стал вбивать ей в голову мысли о том, чтобы вернуть себе прежнюю роль – слыханное ли дело, чтобы мать короля была изгнана из Государственного совета! Но как ее вернешь? Король предпочитает держать матушку на расстоянии, в Блуа под охраной. Остается бежать! А куда? Руччелаи сунулся было к герцогу Бульонскому, но тот поостерегся играть с огнем – мол, годы уже не те. А вот герцог д’Эпернон оказался сговорчивее: он был обижен, что власть его урезали, а еще пуще, что сыну его, архиепископу Тулузскому, до сих пор кардинальскую шапку не пожаловали. Так что королева укрылась у него в Ангулеме и прислала королю письмо: мол, мое место подле вас, прогоните Люиня, все зло от него, и заживем по-прежнему, душа в душу. А не то – во Франции найдутся благородные дворяне, способные постоять за свою государыню. Король наш нраву горячего, хотел было тотчас собирать войска и идти на матушку войной. Да только Люинь совсем другого склада – ему лишь бы тишком, да молчком, да без драки. Канцлер Силлери, хоть Люиня и не любит, тоже воевать отсоветовал. Тем временем брат мой, отец Жозеф, поговорил с Деажаном о вас. Деажан подступил к королю: есть, мол, лишь один человек, который заставит вашу матушку образумиться. Вот и пришлось мне в ваши палестины добираться!

      Ришелье попытался сесть на постели. Брат Анри и секретарь поддержали его и подложили под спину подушки.

      – Можете идти, мэтр, мы с вами закончим позже, – тихо, но твердо сказал Ришелье нотариусу. Тот откланялся и удалился.

      Умирающий епископ совершенно преобразился. В него словно вдохнули искру жизни, глаза загорелись. Немного посидев и словно собравшись с силами, он отбросил одеяло и спустил ноги с постели.

      – Ну, что стоишь? Одеваться! – приказал он камердинеру.

      Тот оторопел. Ришелье сделал нетерпеливый жест рукой.

      – Может, и правда повременить? – неуверенно предложил дю Трамбле, чувствуя себя несколько неловко.

      – Одеваться! – повторил Ришелье. – И принеси нам что-нибудь поесть. Дорога дальняя.

      Дебурне ушел, пожимая плечами и хлопая себя руками по бокам.

      Через два часа карета уже увозила ожившего епископа из Авиньона.

      Глава 5. Примирение

      Двери распахнулись, горничные присели в реверансе – в спальню госпожи де Люинь вошла Анна Австрийская. Мари попыталась было приподняться на постели, но Анна остановила ее быстрым жестом:

      – Лежи, пожалуйста, лежи!

      Она подошла и села на табурет рядом с кроватью. Мари слабо улыбнулась королеве из пышных подушек.

      – Ну, как ты? – спросила Анна, участливо глядя на ее бледное лицо с голубыми тенями под глазами.

      Мари сделала знак рукой, одна из горничных вышла и вскоре вернулась в сопровождении кормилицы, которая несла на руках спеленутого младенца.

      Анна