Чары Мареллы. Андрей Богданов

звать иначе.

      – Час от часу не легче, – проворчала Ирина.

      – Да, она сказала, что моя настоящая родовая фамилия – де Бо и что мой предок был выходцем из Франции. – Карл поспешил продолжить, увидев, как еще больше помрачнела его собеседница, услышав очередной потенциальный псевдоним. – А потом, когда я на нее посмотрел, она превратилась в ту самую молодую женщину, какой ты только что видела ее на фотографии. Еще она говорила о какой-то информации, которая может свести меня с ума. Но она, мол, подстраховалась – и сможет мне раскрыть что-то очень важное во сне. Вроде как это совершенно безопасно. А потом я проснулся совершенно разбитый и до сих пор не могу в себя прийти. У нас на сегодня была назначена встреча, но я почему-то не могу заставить себя пойти на нее. Это странно, но у меня и сейчас звучит в голове ее голос.

      – И что он говорит, этот голос? – Ирина совершенно не скрывала, что рассказ ее заинтересовал. Она даже в чем-то завидовала рассказчику – сама девушка давно не испытывала ничего подобного. Даже если это чистейшей воды вымысел или игра воображения, она многое бы отдала, чтобы хоть на короткое время погрузиться в эту пусть временами пугающую, но сказку.

      – Он говорит, что мне нужно заснуть, – мрачно подытожил Карл. – И что только тогда я все узнаю.

      – И в чем проблема? – подняла брови журналистка. – Иди домой и ложись спать.

      – О чем ты говоришь? А работа? И вообще – если тебя послушать, то создается впечатление, будто ты веришь во всю эту глупость.

      – Дело не в том, верю ли я в нее или нет. – Ирина подумала о том, как бы поступила она сама, если бы находилась на месте Карла. Наверное, на самом деле отправилась бы домой и завалилась спать. – Главное – насколько тебя это беспокоит. Помнишь эту хохму про основное отличие мужской логики от женской?

      – Не помню, – мрачно отозвался Карл.

      – У мужчины спрашивают: какова вероятность того, что, выйдя из дома, ты встретишь живого динозавра? Он начинает что-то там высчитывать в уме и наконец говорит: один к миллиону. Тот же вопрос задают женщине, которая заявляет: пятьдесят на пятьдесят. Ее спрашивают: как это? Ну, а она закатывает глаза: мол, или встречу, или не встречу. Так вот, в твоем случае женский подход – идеальный вариант. Если старуха – или твое подсознание, что в принципе не имеет значения, – на самом деле имеет, что сказать тебе, то ты что-нибудь да узнаешь. Если же ты все это придумал, то хоть выспишься.

      Дубинин рассмеялся шутке и, подумав, решил, что в этом предложении есть смысл.

      – Но как же работа? Главред ждет от меня материал к вечеру.

      – Ты же сам сказал, что материала не будет, – напомнила Ирина. – От того, что ты сидишь здесь и занимаешься самоедством, он не появится. У тебя ведь отложено что-нибудь из того, что когда-то не пошло в печать? Смело отправляй – благо твои материалы не устаревают, в отличие от моих горячих пирожков. Если будет возмущаться, скажи, что старушечьи мемуары в процессе, что будет бомба и так далее. Заинтригуй его, он такое любит.

      – А если потом эта бомба так и не появится? –