Проект «Изоляция». Возвращение. Кирилл Шарапов

средней тяжести, высылайте вертушку. Что делать с пленными?

      – Вертушка вышла, будет через сорок минут. Пленных оставьте смене, которая прибудет с бортом. Поступим просто: уцелевших мятежников в кандалы и пусть тарцай добывают.

      – Принято. Практичный подход, – усмехнулся Молот.

      – Нормальный, – тут же огрызнулась Железная леди, – хватит в демократию играть, они понимают только язык силы. Не хотят по-хорошему, будет по-плохому. Конец гуманизму.

      – Ты не была такой раньше, – заметил майор.

      – Наверное, потому, что раньше меня не убивали, – вполне резонно заметила Ольга.

      – Аргумент принимается, – согласился Молот. – Ладно, Ольга Николаевна, отложим разговор, дел много, мне еще двухсотого своего паковать.

      – Соболезную, мне жаль, что у вас погиб человек, – вполне серьезно заметила она.

      – Госпожа куратор, знаете, что меня всегда раздражало?

      – Что? – удивилась Ольга. – Я вроде бы ничего такого не сказала.

      – Мнимое сочувствие. Вам ведь глубоко плевать на погибшего как на человека. Скорее всего, вам жаль, что потерян боец, так необходимый ковчегу. Вы ведь его даже не знали, я тоже фактически не знал, хотя он шел в бой под моей командой, выполняя мой приказ. Я отношусь к этому вполне спокойно. Если бы погиб Крейсер или кто-то из землян, с которыми меня связывают тесные отношения, дружба, общее дело, я бы принял ваше соболезнование. А так, да, я потерял бойца, но это восполнимо. Эту дежурную фразу – «соболезную, мне жаль», оставьте для кого-то более впечатлительного. Мы делаем дело и знаем, на какой риск идем. Это просто судьба. Ладно, мне пора, – и Молот отключился, оставив растерянную Ольгу размышлять над тем, что он сказал.

      ***

      – Вертушка на подлете, только что пилот передал, – доложил Крейсер. – Что с этими делать?

      – Передашь прилетевшим штурмовикам, надеюсь, им можно доверять. Боюсь, второй раз так удачно взять эту шахту не выйдет. Что здесь с охраной? Живые были?

      – Из десяти четверо, один раненый, причем довольно серьезно, разрывной заряд вырвал ему часть бедра.

      – Берем с собой, остальным вернуть «снарягу», пусть возвращаются к несению службы, хватит филонить. А вот и вертушка!

      Кто-то на пару минут снял купол, и вертолет сел. Из него посыпались штурмовики, которые должны были взять шахту под охрану. Их командир был без шлема, лицо показалось Молоту знакомо.

      – Представьтесь, – приказал он.

      – Венг, старший сержант, – вытянувшись, отчеканил он.

      – Почему мне знакомо ваше лицо? – в лоб спросил Мечислав.

      – Господин майор… – начал было мужчина.

      – Еще раз скажешь «господин», пересчитаю зубы, – предупредил Молот. – Называй товарищ майор.

      – Товарищ майор, – слегка струхнув, проорал Венг, – вы занимались с нашей группой перед самым вылетом в столицу Пиров. Мы были новым набором из стрекоз.

      Теперь Мечислав вспомнил, для него прошло всего шесть дней, для семнадцатилетнего парня одиннадцать лет. Он вошел в аудиторию