Репетитор для Рапунцель. Сандра Бушар

это было не так. Кот шипел, царапался, угрожающе мяукал. От прежнего жалобного стона о помощи не осталось и следа!

      – Да оставьте же вы его в покое наконец! – воскликнул мужчина, пересекая комнату так быстро, как только можно. Но было поздно. Слишком поздно.

      Этот «посланник дьявола» спрыгнул на полку ниже, толкнув при этом аквариум. Увесистый круг с золотой рыбкой полетел прямо на меня. Сперва хорошенько так дал по голове, а после «опорожнился» на платье. Я замерла, окруженная миллионом мелких осколков, вся в тине, листьях и мелких водных растениях. Платье промокло до нитки, неприятно облепив тело, а ворот и вовсе распустился на ленты.

      Прищурившись, я сжала кулаки, чтобы не расплакаться, сбивчиво пробормотав:

      – Простите… – но стоило проронить слово, как слезы таки хлынули из глаз сумасшедшим потоком, остановить который просто невозможно. – Я ведь просто котику хотела помочь. Он так жалобно мяукал, а вас не было… Мне жаль, я все возмещу! И сейчас же уйду.

      – Ага, уйдет она… Мокрая и вся в стекле, – пробурчал ректора за моей спиной. А я и не услышала, когда он успел оказаться так близко. Мужчина обхватил меня за талию, поднял в воздух и прижал к своей бешено вздымающейся груди. – А Монстра жалеть нельзя, он еще тот симулянт.

      – А? – жалобно простонала, ощущая позади себя крепкое тело. Мускулатура у ректора что надо. Пытаясь устроиться поудобнее, я немного качнулась назад. От этого простого движения Максим Викторович замер на мгновение, сильнее сжав пальцы на талии. Клянусь, я слышала, как он резко и сбивчиво выдохнул.

      – Не двигайся, Баева, – его руки скользнули немного вниз будто случайно. По крайней мере я хотела в это верить. Но тут же прозвучал вопрос: —Ты чего такая худая?

      – Так учеба… – выпалила я, а до ректора ничего не дошло. Подойдя к первой двери, он открыл ее ноги, и это оказалась спальня. СПАЛЬНЯ, мать его. – С-с-стресс и все такое…

      – Стресс, говоришь… Значит, и я скоро с тобой похудею, – пробормотал он. Пальцы репетитора замерли на том месте, где под платьем располагалась резинка моих трусиков. Он будто почувствовал барьер, за который заходить нельзя. А по моей спине странно пробежал рой мурашек. – Горе ты… с бахромой.

      Усадив меня на постель, он стал рядом, возвышаясь, как некое подобие статуи. Его взгляд был… таким странным. Хотелось закутаться в платье, обернуться сверху халатом. К тому же Максим Викторович молчал слишком долго. Будто решая, что со мной делать.

      В какой-то момент его взгляд прошел по мне сканером, оценивая урон. И задержался на той части, где ранее была бахрома, а сейчас четко вырисовывалась форма лифа. Лифчик я всегда носила тканевый, и теперь от холода соски четко прорисовывались, как две огромные горошины.

      – Сейчас посмотрю, нет ли осколков в коже, – будто отрезал он, снова переходя на свой пугающе-строгий тон. – После переоденешься, и… урок проведем. Вижу, ты по-другому не отстанешь.

      Глава 2

      Максим Круглов

      Неделя не задалась сразу. Сперва