Один на реке. Роман Шкловский

ниге. А также о своих приключениях в лесу, тайге, горах и на море.

      С уважением, ваш Роман Шкловский

      Вступление или все по восемь

      Знаете, друзья, на самом деле я увлекся рыбалкой, скажем так, в довольно зрелом возрасте, когда мне было уже далеко за тридцать, а вот путешествиями я бредил с самого детства. Сначала зачитывался книгами Жюля Верна, Джека Лондона, Майн Рида, Марка Твена… потом не мог дождаться окончания школы, затем учеба на геологическом факультете университета и наконец первые настоящие путешествия. Хотя путешествиями, конечно же, это никто не называл. Это была работа в поле. Но тем не менее, за восемь лет геологических скитаний я успел поработать в Восточной и Заполярной Якутии, Хабаровском крае и Центрально-Черноземном регионе. А еще я очень любил фотографировать. Первый фотоаппарат «Смена 8М» мне подарили родители, когда я учился в начальных классах, а фотографировать и впоследствии снимать первые любительские пленочные кинофильмы меня научил отец – сам страстный любитель фотографии и кино.

      Так вот, со временем я стал замечать, что сама по себе геологическая наука меня как-то и не очень задевает. Да, дикая природа, горы, тайга – все это мне совсем не приелось, а вот поиски полезных ископаемых в течение восьми лет, прямо скажем, немного поднадоели. Кроме всего прочего, к этому времени мы с женой и маленьким сыном уже вернулись в родной Воронеж, где ни гор, ни тайги нет, а есть работа на буровых скважинах.

      Поэтому, когда страна встала на новый капиталистический путь развития, я быстренько переквалифицировался в фотокорреспондента, окончил факультет фотожурналистики при Международной конфедерации журналистов и проработал в различных периодических изданиях опять-таки восемь полных лет.

      Потом как-то плавно фотоаппарат в моих руках сменился видеокамерой, а моей основной деятельностью стала работа, связанная с производством различных телевизионных программ и фильмов. Спустя еще восемь лет мою голову посетила идея совместить сразу несколько своих любимых занятий. Так сказать, три в одном. Путешествие, видео- и фотосъемка, а также рыбалка, которой я уже успел к этому времени заболеть.

      Глава первая. Как я стал рыболовом

      В том, теперь уже далеком 1982 году, будучи студентом-геологом, я попал на свою первую производственную практику в один из самых диких уголков нашей необъятной Родины – Заполярную Якутию. Почему диких? Да просто от того района, где работала наша небольшая (всего 7 человек) тематическая партия, до ближайшего якутского поселения было не менее 250 километров, а до поселка, где мог приземлиться самолет, – все 500. И ни одной человеческой души вокруг (кроме нас, разумеется). Кстати, людей там не могло быть в принципе. Им просто там нечего делать. Пушных зверей нет. На предмет золотоносности район был признан бесперспективным еще во времена Дальстроя в 1941 году. Так что с тех времен, вероятнее всего, мы были первыми человеческими существами, которые нарушили покой этого сурового края. Правда, сам я эту суровость как-то не сразу почувствовал. А вот красотища там необычайная. Заберешься на сопку – во все стороны, до самого горизонта цветущая лесотундра. Бессчетное количество ручьев, речек, озер. И солнце в начале лета «кругами ходит», то есть не прячется за горизонт вообще. Для меня, жителя Центрального Черноземья, это было большим откровением. А еще я здесь впервые понял, что значит словосочетание «непуганое зверье».

      В один из самых первых дней к нашему обеденному столу тихонько так из-за деревьев вышел здоровущий лосяра. Стоит, смотрит, не боится совсем. Мы тоже от такой наглости растерялись – сидим, на него смотрим. Так друг другом и любовались, пока лосю не надоело. Повернулся, ушел. Но лось – это еще ничего. Как-то раз пошел я после завтрака ополоснуть посуду в ручье. Сижу на корточках, намываю тарелку. Вдруг слышу – на противоположной стороне ручья кто-то в кустах шарахается. Я почему-то подумал, что это одна из наших вьючных лошадей отвязалась и бродит. Но тут сквозь кусты начала проглядывать необычайно мохнатая спина «кобылы». В общем, вижу – медведь. Сначала я и не испугался совсем, даже решил пойти на контакт – тихонько так говорю ему: «Ууу…». А он в ответ на задние лапы поднялся, посмотрел на меня и тоже, только на несколько октав ниже: «УУУААУУ». Дальнейшее помню с трудом, а путь, проделанный мной от ручья до лагеря, начисто стерся из моей памяти.

      Но самая главная напасть – это комары. Несметное количество комаров. Такого я ни до, ни после в своей жизни не видел. К примеру, снимаешь с костра ведро с супом – оно тут же, как мхом, покрывается толстым (примерно в сантиметр) слоем комаров. И первозданную тишину не послушаешь – в ушах постоянный комариный звон. Единственное спасение было на вершине сопки, там ветер. Ну и еще ДЭТА, было такое замечательное средство от этих гадов.

      Вот в такой нескучной, можно даже сказать, веселой обстановке, проходил мой первый полевой сезон.

      И теперь, наконец, ближе к рыбалке. В нашей партии должность каюра занимал местный парень, якут Гриша. Вот уж воистину дитя Природы. Он очень слабо разбирался в прелестях цивилизации. Но зато