Возвращение клипера «Кречет». Владислав Крапивин

ниоткуда! Просто сфотографирую аппаратом.

      – Я… это самое… не знаю. – Гошу никогда раньше не снимали аппаратом. – А что со мной будет?

      – Да ничего! Сидите как сидели, я быстро.

      Он откинул на коричневом футляре крышку, нацелился на Гошу выпуклым, словно у подзорной трубы, стеклом. Щелкнул кнопкой. Весело объяснил:

      – Мне этот аппарат вчера подарили, в день рождения. «Зенит-3М». Мне вчера десять лет как раз было… А вам сколько лет?

      – А… это самое… По одним документам триста четырнадцать, а по другим триста шестнадцать…

      – Уй-я! – опять обрадовался мальчик. – Тогда я вас еще раз сниму, ладно?

      – Если вам нравится…

      – Конечно, нравится! Я хочу альбом с морскими снимками сделать… Ой, а пленка-то кончилась! Я сейчас перезаряжу.

      Мальчик сел спиной к Гоше, свесил с пирса ноги, положил на колени аппарат. Что-то начал делать с ним, быстро двигая поцарапанными локтями. Он был в тельняшке с подвернутыми рукавами, такой же, как у Гоши, – полинялой и заштопанной. Только у Гоши она широченная и до пят, а у мальчика – тесная и коротенькая: сзади выбилась из-под ремешка и видно тощенькую спину с острым бугорком позвонка.

      Гоша вздохнул: какие они все-таки хрупкие, эти еще не выросшие человеки…

      Голова у мальчика была пушистая, как осенняя маковка белоцвета с летучими семенами. И на тоненькой шее тоже был пух – как на птенце чайки.

      Мальчик весело оглянулся на Гошу. Гоша смущенно закашлялся. Но… мальчик был славный и теперь уже немножко знакомый, и Гоша так осмелел, что подумал: «А может, попросить его о помощи?» Помощь была нужна. Иначе незаконченные стихи не дадут покоя, Гоша знал это по долгому опыту.

      – Это самое… Я хочу спросить… – начал Гоша и опять зашевелил пальцами на ступнях. – Не знаете ли вы случайно рифму к слову «бухты»?

      – Ух ты! – весело сказал мальчик.

      – Что? Простите…

      – Рифма такая. «Бухты – ух ты!»

      – А… да… – Гоша взволнованно поднялся и зашлепал вокруг сундучка, вцепившись в клочковатую бороду. – Да… но… Видите ли, стихи у меня сочиняются печальные, а эта рифма… Она, понимаете ли, слишком такая… бодрая. Извините…

      Мальчик отложил аппарат, вскинул ноги и повернулся к Гоше, крутнувшись на месте. Помолчал, потерся подбородком о коленку и сказал виновато:

      – Не знаю тогда… Какая-то чепуха в голову лезет. «Лопух ты… петух ты…»

      – В самом деле… Хотя… – Гоша сунул в рот левый мизинец и начал его сосредоточенно обсасывать. – Минуточку… А если…

      #

      На берегу затихшей бухты

      Сидишь ты, дом свой потеряв.

      Не пыжься, как младой петух, ты:

      Тебе не выйти уж в моря…

      Гоша сообразил, что прочитал стихи вслух. Это с ним произошло впервые в жизни. Гоша испуганно посмотрел на мальчика.

      – Ничего. Складно получилось, – сказал мальчик. – Только вот это слово «младой»… Какое-то старинное.

      – Д-да? – отозвался Гоша и замигал длинными,