Кружевной веер. Кэрол Мортимер

не спеша налила в свою чашку ароматную жидкость, а затем подняла голову и посмотрела на него в упор:

      – Надеюсь, милорд, ваше путешествие из Венеции прошло благополучно?

      Он досадливо передернул плечами:

      – Диана, на тот случай, если вы собираетесь и дальше отвлекать меня от дела глупой болтовней, хочу предупредить: я не люблю, когда мне заговаривают зубы.

      – Мне говорили, во время войны вас считали героем, – заметила она, прищуриваясь.

      Она слышала о его воинских подвигах? Может быть, до нее дошли и другие слухи о нем – клевета, запятнавшая его честь восемь лет назад?

      Диана сразу заметила, что Гейбриел как будто замкнулся в себе.

      – Что еще вы обо мне слышали?

      – В каком смысле, милорд? – Ее небесно-голубые глаза воззрились на него с самым невинным выражением.

      С годами Гейбриел приучился давать отпор не только врагам, но и так называемым друзьям, не предоставляя им даже малейшей возможности задеть его. И вот теперь ему посмела бросить вызов какая-то девица, проведшая всю жизнь в сельской глуши!

      – В любом смысле, Диана, – не сразу ответил он.

      Диана презрительно повела красивыми плечами:

      – Милорд, я никогда не слушаю досужих сплетен. Но, даже если бы и слушала, – продолжала она, когда Гейбриел начал было успокаиваться, – я, к сожалению, совсем недавно в Лондоне, и у меня здесь почти нет знакомых. Вот почему у меня не было ни времени, ни возможности выслушивать какие бы то ни было… признания.

      Гейбриел с удивлением понял, что его молодая собеседница ничего не боится; свое мнение она высказывала ясно и без колебаний. Будь на то его воля, он бы живо отправил Диану назад, в сельскую глушь, задолго до того, как у нее появится возможность «выслушивать какие бы то ни было признания»…

      Она изящно выгнула брови:

      – Может быть, вам будет угодно меня просветить?

      Гейбриел невольно залюбовался ею. Как хороша! Просто великолепна. И держится холодно и несколько отстраненно, явно давая ему понять, что тема, на которую они беседуют, мало интересует ее, если интересует вообще. Будь сам Гейбриел не так чувствителен к упомянутой теме, красивой леди Диане, возможно, даже удалось бы его провести…

      – Во всяком случае, не сейчас, – сквозь зубы процедил он. – Только не думайте, будто я забыл, о чем мы с вами говорили прежде…

      – О чем же?

      Он глубоко вздохнул, призывая себя сохранять самообладание, хотя руки снова непроизвольно сжались в кулаки.

      – Я желаю знать, почему, узнав о моем скором возвращении в Англию, вы не сбежали неведомо куда, как ваши сестры, но приехали в Уэстборн-Хаус?

      Диана высокомерно повела плечами:

      – Как прикажете вас понимать, сэр? Может быть, вы, как новый владелец имущества, намекаете на то, что у меня больше нет права жить здесь?

      Гейбриел сделал еще одну попытку повернуть разговор в нужное русло. Он вынужден был признать, что беседовать с Дианой совсем непросто!

      – Нет, ничего подобного я не имею в виду. Будучи моей подопечной, вы, разумеется, имеете