Ночной звонок. Джеймс Хедли Чейз

человеком, убирайся отсюда.

      Я глотнул хлебной водки и показал свою карточку:

      – Мальчики, я не только ваш друг, но и еще коллега. Остаюсь с вами до конца.

      Хаккеншмидт из «Глобуса» сдвинул шляпу на затылок.

      – Чего ты приперся так рано? – спросил он. – Тебе и так всегда везет.

      Его жирное лицо было похоже на рыхлый датский сыр.

      Я кивнул:

      – Знаю, ты груб. Лучше явиться рано, чем поздно, как сказала одна моя знакомая стюардесса, обнаружив меня в своей постели.

      Хадсон отставил свой бокал и взглянул на часы.

      – Крайний срок – двенадцать ноль-ноль, – объявил он.

      Хаккеншмидт сжал свой бокал, и тот развалился на части.

      – Не надо волноваться, – заметил я, задумчиво взглянув на него.

      Он вытащил пачку соломинок из стаканчика, тщательно примерился, разломал одну пополам, а потом укоротил одну из половинок на глазах присутствующих. Проделав эту процедуру еще с несколькими соломинками, разломив их так же пополам, Хаккеншмидт сжал все в кулаке и протянул нам.

      – Ты не учел меня, – сказал я, пристально глядя на него.

      – Да? – Хаккеншмидт облизнул свои жирные губы и глумливо уставился на меня. – Я думал, что ты не будешь в этом участвовать.

      Я наклонился, подобрал соломинку и протянул ему:

      – Возьми, будь хорошим мальчиком.

      Мы посмотрели друг на друга, и он все-таки взял. Надо же, этот мягкотелый червяк возомнил себя крутым!

      Одна из соломинок была короче других, и тот, кто ее вытащит, сможет услышать последние слова Весси. Я мысленно пожелал им всем неудачи.

      Первым тянул Хадсон, но короткой ему не досталось. Затем тащили еще трое, и с тем же успехом. Подошла моя очередь. Я знал, что мне достанется самая короткая, и не глядя отбросил соломинку в сторону. Остальные с удивлением уставились на меня.

      – Опять повезло, – бросил Хадсон.

      – Кому-то должно везти, – скромно улыбнулся я. – Не беспокойся, ты все узнаешь.

      Я взглянул на часы: одиннадцать двадцать. Еще хватит времени на выпивку. Ребята вокруг меня пили с таким видом, будто умереть придется именно им. На улице нас ждали три машины, которые должны были отвезти нас в тюрьму. Мы с Хадсоном и Хаккеншмидтом уселись в первую, туда же втиснулись еще двое.

      – Ник, почему ты заинтересовался этим делом? – спросил Хадсон, когда мы уже поехали.

      – А почему бы и нет? – усмехнувшись, отозвался я. – Весси наделал много шума, не так ли?

      Хадсон осторожный парень, но ему меня не провести.

      – Я подумал, что неплохо взглянуть на приговоренного. В любом случае смерть в газовой камере для меня новинка.

      – Ты не много потерял, не так ли? – сказал Хадсон.

      Я кивнул:

      – Я тоже так думаю.

      – Ты полагаешь, это сделал Весси? – поинтересовался Хадсон.

      – А ты? – снова усмехнулся я.

      Хадсон тихо проворчал:

      – Послушай, парень, если за этим что-то кроется, расскажи. Я ведь всегда делился с тобой информацией. Полагаю…

      – Хватит, – сухо сказал я. – Откуда, черт возьми, известно, он это сделал или нет? Суд обвинил его, не так ли?

      – Меня не интересует, что думает суд. Я спрашиваю, что думаешь ты.

      – Я никогда не думал об этом, – торопливо промолвил я. – Просто жду, когда что-нибудь случится.

      – О’кей, приятель, – ухмыльнулся Хадсон. – Подождем, пока тебе что-нибудь понадобится.

      Мы подъехали к тюрьме в одиннадцать сорок. У ворот уже ожидали другие свидетели. В тусклом свете фонаря вновь прибывающие неторопливо и как-то неловко вылезали из своих машин и стекались к воротам. Все делали вид, что не знают, зачем они здесь собрались. Мы присоединились к ним. В одиннадцать сорок пять ворота тюрьмы отворились.

      Пара копов внимательно проверила наши карточки и сделала на них какие-то отметки. После случая во время казни Снайдера власти боялись, что кто-нибудь решит пронести и передать преступнику оружие и тот учинит в камере побоище. Копы проверили всех без исключения.

      Затем нас повели по лабиринтам коридоров, каждый из которых заканчивался металлическими воротами. Прежде чем мы подходили к следующим из них, предыдущие с лязгом закрывались за нашими спинами.

      Нас провели гуськом в серое мрачное здание, и мне показалось, что мы выглядели как профессиональные преступники. В камерах было темно и тихо, и наши шаги гулко раздавались в тишине. Пройдя по коридору с низким потолком, мы снова оказались на улице.

      «Дом смерти» находился в дальнем конце огромного тюремного двора. Мы миновали катафалк, припаркованный напротив «дома смерти», и некоторые из нас при виде этой повозки задумались о своей очереди предстать перед Богом. «Дом смерти» имел два входа. Один вел в коридор к газовой камере, другой – в маленькое помещение, где сейчас сидел Весси.

      Поблизости