Музей революции. Александр Архангельский

слышишь? нет, а ты послушай.

      Они остановились возле господского дома на углу Старопименовского и Малой Дмитровки.

      – Ты надолго?

      – Минут на пятнадцать, не больше.

      – А если и больше, тоже не беда. Я вздремну чуток, а то глаза слипаются. Нет, ты не бойся, мы успеем. Дорога сегодня пустая.

      Водитель откинулся в кресле.

      Юлик отворил не сразу. Наверное, будильник не сработал. Пришлось обождать в обширном и гулком подъезде.

      Наконец, захрипел домофон.

      – Ты, что ли?

      Где-то в глубине квартиры раздавался мелкий вредоносный лай.

      – Я.

      – Второй этаж.

      Юлик был в цветастом шелковом халате, в тапочках с помпонами на босу ногу, слегка припухший, сдобный. Навстречу Павлу, цокая когтями, шла тугая перекормленная такса.

      – Фу, Алекс! Фу! – сдавленным голосом, как будто бы стараясь никого не разбудить, приказал собаке Шачнев.

      Алекс тут же завилял твердым тонким хвостом и ткнулся в Саларьева носом; длинная морда собралась в гармошку.

      Округлая прихожая переходила в безразмерный коридор; коридор уводил в темноту. А Юлик будто бы смущался и не знал, где ему разговаривать с гостем: в прихожей вроде не совсем прилично, а вглубь квартиры он явно пускать не хотел.

      Ладно, никогда не ставьте людей в неудобное положение, первая заповедь музейного переговорщика.

      – Юлик, извини, я тут по-быстрому, опаздываю в аэропорт. Вот недостающий эпизод, ты сам его приспособь, куда хочешь, я, честно говоря, заниматься этим не хочу, неинтересно. А программистам я сброшу все, что нужно, завтра к вечеру.

      – Да ведь и мне, как ты понимаешь, все это не в кайф. Но – работа. И, потом, я думаю, что Ройтман будет этих куколок держать в коробочке, на антресолях, про запас, как старые елочные игрушки. Случись чего, а как же, вот они, тута, только от ваты отчистим. Давай сюда футляр, поставим повыше, чтоб Алекс не кокнул.

      Почуяв новый запах, Алекс поднял голову, насколько позволяла старческая холка; одышливо привстал на задние лапы, но сразу шмякнулся, обиженно залаял. Звонко, въедливо, как молодой.

      – Ааалекс! Фууу! – раздался голос из далекой комнаты. Голос был мужской, ленивый.

      – Ну, я пойду, – сказал Саларьев.

      – Иди, – обвисшим тоном ответил Юлик. – Созво́нимся.

      Третья глава

      1

      Самолет приземлился без четверти десять. Задрожал, как в припадке, взревел и безвольно пригас.

      Павел набрал в телефоне: Прилетел. На экране тут же появилась надпись: Сообщение доставлено. Для вас есть СМС. Тата отвечала скорострельно:

      Ура! Домой заедешь?:-)

      Не успею.

      (Сообщение доставлено. Для вас есть СМС.)

      Жаль:-(.

      Жаль, не жаль, а совещание начнется в полдень; для дома времени не остается. И это очень хорошо. Совесть у Саларьева чиста, он пока не сделал Тате ничего плохого, но смотреть жене в глаза сегодня не хотелось. Потому что хотелось другого. Как ребенку хочется игрушку,