От знахаря до врача. История науки врачевания. Говард Хаггард

удостоверившись, что она гнездится в самом госпитале. Надо добавить, что лишь одна страшная и неразрешимая дилемма сохранила родильные дома от окончательного закрытия. Женщины, рожавшие в благотворительных лечебных учреждениях, и большая часть рожденных ими детей находились под защитой государства. Но, с другой стороны, именно в госпиталях массами умирали женщины, находившиеся в расцвете сил. Без родильных домов эти женщины, вероятно, остались бы живыми, но из страха перед невозможностью прокормить себя и своих детей они бы стали прибегать к незаконным абортам, оставлять и подкидывать детей, убивать их. Власти терпели родильные дома, выбрав меньшее из двух зол.

      Земмельвейс доказал, что скученность пациенток играет незначительную роль в разнице заболеваемости и смертности между двумя отделениями – скученность была одинаковой. Некоторые врачи считали, что причиной болезни является страх, ибо действительно женщины очень боялись попасть в первое отделение. Страх был так велик, что многие и в самом деле думали, что он может быть причиной заболевания. В этой связи Земмельвейс пишет: «Доказательств того, что они боятся первого отделения, было в избытке. Можно было наблюдать душераздирающие сцены, когда женщины вдруг обнаруживали, что по какой-то случайности попали в первое отделение. Женщины падали на колени, заламывали руки и умоляли о выписке. Родильницы с частым пульсом, вздутым животом и сухим языком за несколько часов до смерти кричали, что они здоровы, отказываясь от врачебного осмотра, ибо были уверены, что этот осмотр – предвестник неминуемой смерти». Земмельвейс отверг и теорию страха как причины разницы в смертности, так как разница эта существовала и до появления страха и была его причиной.

      Разницу в смертности приписывали и чисто религиозным причинам. Часовня Венского родильного дома была расположена так, что священник мог, идя на причастие, пройти в палату к умирающей, не проходя через другие отделения. Для того же, чтобы попасть в первое отделение, надо было пройти через пять других отделений. Обычно священник шествовал через отделения в своем одеянии, а впереди шел служка и звонил в колокольчик, возвещая, что святой отец, согласно католическому ритуалу, идет причащать больных и страждущих. Как правило, священник ходил на причастия один раз в день, но для родильной горячки двадцать четыре часа – недопустимо долгий срок, поэтому к больным ею женщинам за священником могли послать и через несколько часов после регулярного посещения. Легко себе представить, какое гнетущее впечатление производил зловещий звон колокольчика на женщин. «Этот звон, – писал Земмельвейс, – действует на нервы даже мне; когда священник со служками торопливо проходили мимо двери моего кабинета, сердце мое сжималось от жалости к очередной жертве неумолимой смерти. В первые же недели моего пребывания в должности я воззвал к чувству гуманности служителей Бога и договорился с ними, что впредь они будут ходить на причастия в палаты без колокольного звона,