Полина, небесное создание. Валентина Батманова

Вдруг услышал во дворе дома шефа какой-то шум. Закрыв машину, подошел ближе и увидел, образно выражаясь, бесплатный спектакль. Любовница Ивана Григорьевича, которая живет в том же дворе, шла на работу. Работает она, насколько мне известно, медсестрой в одном из санаториев. В костюме розового цвета, с распущенными волосами, сумочкой в руках женщина как раз поравнялась с дверью шефа. Вдруг с громким матом выскакивает жена Балуева, хватает медичку за кофту и так сильно рванула, что пуговицы отлетели, а кофта осталась в ее руках. Бросив одежду под ноги, она постаралась схватить соперницу за сумку.

      – Что, длиннобудылая шалава, пошла собирать старые хрены в новую сумку, – кричала оскорбленная женщина на весь двор.

      Вырвав из рук оторопевшей медички сумку, зашвырнула ее в траву и стала со звериной яростью рвать на ней одежду. Та отбивалась от обезумевшей Раисы как могла. На крик из дома вышел Иван Григорьевич. Быстро смекнув, что к чему, стал в этой схватке защищать любовницу. Тогда жена оставила в покое соперницу и стала царапать лицо мужу. Долго такое терпеть Иван Григорьевич не мог и, развернувшись, ударил Раису в глаз. Но она не упала, а схватив стоявший у стены держак от лопаты, со всей силы ударила мужа по голове. Директор свалился как подкошенный. Раиса выскочила на улицу и, увидев меня, позвала во двор.

      – Саша, я убила Ивана Григорьевича, – сказала она, дрожа всем телом.

      Я заскочил во двор, пощупал у директора пульс. Иван Григорьевич был жив. Вместе с Раисой мы занесли его в дом, положили на кровать.

      – Саня, – позвал меня Иван Григорьевич и открыл глаза. – Привези мою сестру.

      Сестра Балуева Нина Григорьевна работает главным врачом в районной поликлинике. Я завел машину и через час привез ее в дом директора. Осмотрев брата, она сказала, что сотрясения мозга нет, а просто сильный ушиб головы. Когда я собрался отвозить Нину Григорьевну обратно, Балуев попросил меня никому о случившемся не рассказывать.

      Я посмотрел на своего начальника, вид у него был до смеха жалким. На большой подушке лежал маленький толстенький человек с поджатыми ножками. Мне его по-человечески стало жалко. Но жалость тут же сменил прорывающийся смех. Вспомнились слова, которые любила повторять моя мама: «Не трогай жижу, не будет вавы».

      Когда я вышел на кухню, чтобы попить воды, – продолжал рассказывать о случившемся водитель, – Раиса сидела за столом и прикладывала к синяку под глазом холодное лезвие ножа. Увидев меня, залилась слезами.

      – Ну, надо же быть таким негодяем, чтобы в собственном дворе завести любовницу, – всхлипывая, говорила она.

      Я не стал ей сочувствовать. Осушил полную кружку воды и вышел на улицу. У меня своих заморочек куча, не хватало еще в их любовные дела влазить.

      – Теперь мне все ясно, – задумчиво проговорила Клара Дмитриевна. – Это я, не подумав, рассказала Раисе Ильиничне о том, как покупала в магазине сумку для себя и ее мужа.

      – Не переживайте, Клара Дмитриевна, – стал успокаивать ее Сашка. – Ничего