Хранитель Чаши Грааля. Наталья Александрова

это указание понял?

      Педро хотел привлечь его внимание к перевешенной фотографии, несомненно, именно она должна была донести до Старыгина некую информацию. «Триста шестьдесят пять» – тут речь идет о лестнице, это несомненно, но вот что Старыгин должен тут отыскать? Еще одну подсказку?

      Старыгин поглядел на небо, словно хотел найти там ответ на свои многочисленные вопросы. Он тут же зажмурился от яркого солнца, но в голове просветлело.

      Что еще было на снимке? Число 60. Не может ли это быть номер ступеньки?

      Проклиная свою тупость, он побежал вниз. Побежал – это громко сказано: казалось, что на спину ему давит глиняный кувшин, а плечи болят от врезающихся кожаных ремней.

      Ну, вот и площадка перед лестницей. Старыгин нашел крошечный кусочек тени, но долго отдыхать не было времени.

      И снова восхождение, только теперь он отсчитывал ступеньки вслух, чтобы не ошибиться. Лестница была пустынна – никто не решался ходить по такой жаре.

      – Шестьдесят! – негромко сказал он, наклонился и внимательно оглядел ступеньку.

      На первый взгляд она ничем не отличалась от всех остальных, и он уже подумал, что на этот раз вытащил пустой номер или попросту переборщил в поисках кодов и загадок. Но тут на глаза ему попалась засунутая в щель между ступенькой и отвесной скалой скомканная пачка от сигарет. Зная природную аккуратность испанцев, Дмитрий Алексеевич удивился. А от удивления, как известно, один шаг до открытия.

      Он вытащил пачку из щели, расправил ее…

      Такие сигареты ему прежде не попадались. На пачке было красными буквами напечатано название – Netherlands blend. Голландские светлые. NB… Nota bene… Обрати внимание!

      Всякие сомнения отпали: это было новое предупреждение от Педро Мендеса – или от кого-то, кто под именем Педро вызвал его в Ронду. Старыгин не ошибся с номером ступеньки, только нужно поискать внимательнее.

      Дмитрий Алексеевич опустился на колени и еще раз тщательно оглядел ступеньку.

      Несмотря на все свое внимание, он по-прежнему не видел в ней ничего особенного.

      Плоская каменная ступенька, вытертая за сотни лет сначала босыми ногами невольников-водоносов, а потом – обутыми в кроссовки «Адидас» и «Найк» ногами японских и американских туристов.

      Теряя последнюю надежду, Старыгин взглянул на часы. Они показывали ровно пятнадцать ноль-ноль – то самое время, которое было указано на афише в Малаге. Кто бы ни назначил ему встречу на это время – Старыгин опоздал. Он снова взглянул на ступеньку… и вдруг увидел, что на нее упала узкая тень от ажурной колокольни, расположенной по другую сторону ущелья. И в той точке, которую накрыла эта тень, он увидел цепочку свежих отметин, выбитых в камне. Цепочку едва заметных углублений, которые стали видны только при боковом освещении, на границе света и тени.

      Старыгин хорошо знал эти углубления, похожие на ямки от наконечника стрелы – это было ассирийское клинописное письмо.

      В своей работе реставратора Дмитрию