Утром деньги, вечером пуля. Наталья Александрова

капитанами Твороговым и Бахчиняном. И этих двух капитанов с большой вероятностью можно было застать у нее в подвальчике.

      Тут я решила, что после беготни и подвижных игр с Бонни мой организм нуждается в порции кофеина, и спустилась по крутым ступенькам в Милкин подвальчик.

      Кроме уже названных достоинств, эта кофейня обладала еще одним, и очень важным: ни в одно заведение, кроме этого, меня не впустили бы с Бонни, а Мила хорошо знала моего пса и разрешала ему заходить в кофейню, взяв с него (и с меня тоже) слово, что он будет себя прилично вести. И даже угощала его горячими бутербродами с ветчиной, до которых Бонни был большой охотник.

      Итак, мы с Бонни спустились в подвальчик и, разумеется, увидели за угловым столиком обоих неразлучных капитанов. Правильно, сейчас утро, и они в это время всегда пьют кофе у Милы, чтобы, как выражается капитан Бахчинян, день расцвел всеми красками жизни от такого дивного напитка.

      Капитан обаятелен и по-восточному речист.

      Творогов и Бахчинян сидели, пригорюнившись, над полупустыми чашками кофе и обменивались глубокомысленными репликами:

      – М-да… глухое дело… – говорил Леша Творогов с тяжелым, грустным вздохом.

      – И не говори… натуральный висяк! – вторил ему Ашот Бахчинян, потупив взор своих выразительных восточных глаз.

      – Мальчики, хотите тирамису? – подала голос из-за стойки Мила, стремясь хоть чем-то утешить друзей.

      – До того ли! – вздохнул Бахчинян. – Вот еще одну чашечку кофе можно…

      Тут все трое увидели меня, точнее – нас с Бонни.

      – Привет, Вася! – проговорил вежливый Бахчинян. – Присядь с нами, раздели, так сказать, нашу печаль!

      Леша Творогов посмотрел на меня жалобно и отвел глаза. Все ясно, у него опять начался романтический период.

      Дело в том, что у нас с Лешей очень сложные отношения. Познакомились мы, когда два бравых капитана задержали меня по подозрению в убийстве[2]. Убийства я, разумеется, не совершала, но обстоятельства оказались против меня, и мне пришлось бы туго, но сильно помог дядя Вася, за что по гроб жизни буду я ему благодарна.

      С тех пор Леша проникся ко мне нежной симпатией – то ли виноватым себя чувствовал за несправедливое обвинение, то ли я произвела на него впечатление. Иногда, примерно раз в три месяца, Творогов пытается перейти к решительным действиям, но я всегда начеку и успеваю прервать его косноязычные объяснения в любви и увернуться от ухаживаний.

      Леша – хороший парень, но после моего развода прошло не так много времени, мне совершенно не хочется начинать все заново. И к тому же Бонни не сильно жалует Лешу – не то чтобы ревнует, просто у Творогова дома живет кот.

      – Чем же вы так опечалены, мальчики? – осведомилась я, усаживаясь за их столик.

      Бонни разлегся у моих ног и из-под стола выразительно поглядывал на Милку, намекая ей на вкусный бутерброд.

      – Да вот, представляешь, Вася-джан, – ответил Ашот, – только

2

См. роман Н. Александровой «Кодекс поведения блондинки»