Песчаный рай. Татьяна Тронина

хирурга ритмично давили на грудную клетку пациента.

      – Сколько там времени? – сквозь зубы спросил Курбатов.

      – Одиннадцать тридцать пять.

      – Все, я заканчиваю реанимационные мероприятия. Бесполезно. Дина, запишите. Время смерти пациента…

* * *

      – Леха… Не спи, замерзнешь! – Никита толкнул штурмана локтем.

      Раевский пытался шутить, хотя от полуденного жара уже ломило в висках.

      – Чего тебе? – вяло отозвался Леха.

      – Подними голову. Нет, не туда… Левее смотри…

      Леха поморгал, щуря глаза, которые заливало соленым потом, и ахнул – левее, над горизонтом, дрожали в знойном мареве силуэты домов, и произнес с сомнением:

      – Это мираж.

      – Никакой это не мираж! Мы всего километр не дошли!

      – Ты думаешь? – вздохнул штурман, поднялся на ноги.

      Они зашагали по раскаленному песку.

      – Слушай, так сколько раз было… Это все пустыня с нами шутки шутит! Искажает пространство, – болтал Никита. – А ты тут куксишься! Раньше времени сдался, Леха.

      – Кажется, мы просто заплутали немного. Не в ту сторону изначально двинулись.

      Энергичным шагом Никита, а за ним и штурман вошли в город. Город, пусть и маленький, выглядел настоящим оазисом в пустыне – росли деревья, на клумбах распускались яркие цветы, умиротворяюще журчал фонтан на большой, выложенной цветной плиткой площади. И даже солнце тут было не злым, не испепеляющим, а благодатным, мирным.

      Друзья утолили жажду у фонтана, умылись и, посвежевшие, уселись на кованую лавку в тени абрикосового дерева.

      – Хорошо тут, – довольно произнес Леха.

      Брызги от фонтана мелкой взвесью летели в лицо, мятной прохладой ложились на кожу.

      – Ага, – согласился Никита. Протянул руку и сорвал золотисто-розовый, с румяным бочком, ароматный абрикос, висевший над его головой. – Ммм, вкуснятина…

      – Слушай, может, останемся? – предложил Леха. – Я всегда хотел жить в таком месте.

      – Ты серьезно?

      – Абсолютно. Я остаюсь.

* * *

      …Глядя на монитор, Курбатов медлил. Он ждал, когда сердце Раевского окончательно замрет, чтобы сообщить Дине точное время смерти. Ни секундой позже, ни секундой раньше.

      – Фидель Рауфович… – пробормотала Дина. – Может, еще получится его спасти?

      – Нет. Дина… Мне очень жаль. Я с самого начала знал – этому парню вряд ли удастся выкарабкаться. С такими жизненными показателями… Конечно, так и вышло. Он не перенес операцию.

      – Фидель Рауфович!

      – Ты не операционная медсестра, Дина. Была бы ею – знала, что после определенного времени реанимационные мероприятия проводить бесполезно. Только силы тратить…

      Дина не сомневалась в словах своего начальника – профессионала высокого уровня, великолепного хирурга, но смириться со смертью, которая происходила на ее глазах, она не могла. «Такой молодой парень, такой смешной, веселый… И – все?! Молодые не должны умирать!»

      – Фидель Рауфович.