Смертельная игра. Нора Робертс

Я буду злым следователем. Именно этого он от меня и ждет.

      – А если бы он этого от тебя не ждал? Ты предложила бы ему ромашковый чай и мягкую подушечку?

      – Мягкую подушечку предложишь ему ты, когда я вырвусь оттуда с возмущенным топотом, осыпая его на ходу страшными угрозами.

      – А я буду утирать ему сопли и поглаживать по спинке, пока он не расколется.

      – Примерно так.

      Ева увидела, как Роланд положил голову на стол, словно собираясь вздремнуть. Ее бы не удивило, если бы он и впрямь уснул. Мог бы и большой палец в рот сунуть – она этого почти ждала.

      – А пока ты вытрясаешь из него признание, я займусь его дружком Дюборски. Он парень бывалый, к нам сюда не раз заглядывал. Он не может не знать, что его болван, – Ева кивком указала на Чедвика, – слабак. Он тоже нам все выложит, пари держу.

      Пибоди ухмыльнулась, глядя на Роланда, положившего голову на скрещенные руки.

      – Мой парень расколется первым.

      – Давай поглядим и узнаем.

      Ева вошла – суровая, нетерпеливая женщина, по виду вполне способная отхватить от него здоровый кусок, причем с большим аппетитом. Роланд вскинул голову и одновременно съежился на стуле.

      – Включить запись. Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди допрашивают Чедвика Роланда по делу об убийстве Миннока Барта. Роланд Чедвик, – обратилась она к нему официально, чтобы еще больше запугать, – вам зачитали ваши права?

      – Да, но…

      – Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле?

      – Да, но…

      Ева бросила папку на стол между собой и допрашиваемым с такой силой, что шлепок прозвучал как пощечина. Это заставило его заткнуться.

      – Вы работали на Барта Миннока, верно?

      – Да, мэм, я вам уже говорил, я…

      – Можете отчитаться о своих передвижениях вчера?

      – Я был дома, то есть, я хочу сказать, я был на работе, а потом…

      – Так где же вы были? – рявкнула Ева и подалась вперед над столом, чуть ли не уткнувшись в него носом. – Дома или на работе? Это ведь простой вопрос, Роланд.

      – Я-я-я… был на работе весь день, а потом пошел домой. – Слова срывались с его языка как будто пунктиром, он то краснел, то бледнел, словно краска на его лице тоже заикалась. – Я пробил уход и все такое. Было уже после пяти. Можете проверить, сами увидите.

      – А вы пробиваете уход всякий раз, как покидаете здание? Каждый раз без исключения?

      – Ну, в основном да. В конце рабочего дня – обязательно. Я ничего не делал. Не понимаю, за что вы так на меня взъелись. – Его голос перешел в тонкий ноющий звук, почти не различимый человеческим ухом. – Я ничего не делал.

      – Да неужели? Не исключено, что Барт Миннок был бы иного мнения. Может, ему было бы что сказать по этому поводу. Если бы он не умер. – Ева раскрыла папку нарочито резким движением, фотографии веером разлетелись по столу. – Трудно сказать хоть слово, когда твоя голова на одной стороне комнаты, а остальные части тела – на другой.

      Стоило Роланду бросить взгляд на снимки, как он позеленел, издал отчетливый