Охота на охотника. Владислав Морозов

короче говоря. Второй голос вполне соглашался с ним, добавляя, что, если все-таки дойдет до «самой последней войны», никакая ПРО ни Европе, ни Америке не поможет. А если президент США со своей кодлой думает, что сможет отсидеться в каком-нибудь уютном бункере, он сильно заблуждается насчет того, что ему, после всего, будет кем управлять. Первый голос добавил, что должность «Президент Ничего» – это круто, вполне в духе всей этой, как он изволил выразиться, «свидомой шелупони». Наши вожди и их перспективы в аналогичной ситуации в разговоре практически не фигурировали. Как будто нашим министрам и губернаторам будет кем и чем руководить после таяния сугробов ядерной зимы, если, конечно, они сами к этому моменту каким-то образом уцелеют. Как мне думается, при таком варианте кто-нибудь из чудом уцелевшего и сильно одичавшего электората непременно проломит им черепушку ржавой арматуриной. Впрочем, сейчас очень многих грела одна лишь мысль о том, что если мы умрем сегодня, то они (то есть те, кто затихарился за океаном) все равно умрут завтра. Но умирать раньше времени все равно не хотелось ни «нашим», ни «ихним»…

      И, отправляя в рот очередной, вывалянный в сметане пельмень, я моргнул, после чего вдруг обнаружил за кухонным столом напротив себя то, что ну никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. А именно – знакомый лик Блондинки по имени Анна, в светлой блузочке и темных брюках. Она сидела и вопросительно-выжидательно смотрела на меня. Понимая, что это может быть надолго, я почти мгновенно доел четыре оставшихся на тарелке пельменя (в сильно остывшем виде этот продукт не столь питателен) и, не сделав никакой паузы и ничего не сказав, со всего размаху ткнул вилкой в знакомое личико – кухонный стол у меня не сильно широкий. Как я совершенно правильно предположил, вилка вошла в пустоту, немного не дойдя до стены, где-то на уровне носа Блондинки. А это означало, что явилась она ко мне в привычном виде голограммы. Очень интересно. Я залпом допил чай из кружки и только после этого поинтересовался:

      – Ну, здравствуйте. Чем обязан? Вроде ни о чем подобном уговоров не было, возвращение от 23 февраля было недавно…

      – Я тоже рада тебя видеть, – ответила Блондинка и сразу же, с места в карьер, перешла к делу: – Увы, но обстоятельства складываются таким образом, что тебе срочно нужно сходить в 1944 год…

      – В наш 1944 год? – уточнил я. А то мало ли, ведь с ними никогда не знаешь, чего ждать. Здесь я поймал себя на мысли, что упорно называю Блондинку на «вы», а она мне снова «тыкает». И опять это получилось как-то непроизвольно, словно помимо воли.

      – Естественно.

      – Да ну? Опять? Я не раз и не два говорил, что с меня той войны, наверное, хватит. Тем более что мне туда вроде бы дорога заказана? Ведь у нас с вами уже был разговор на тему того, что я никогда не смогу повторно попасть в одно и то же время и место?! Причем это утверждали именно вы!

      – Все верно. Но ведь ты же не в октябрь 1941-го пойдешь и вовсе не на фронт под Москву…

      – Замечательно. То есть мне