Домработница царя Давида. Ирина Волчок

ресторане.

      Аня заметила, что опять плачет. Сидит на раскладушке, запаковывает свои вещички, а сама плачет. Кажется, уже не от облегчения, а от злости. Смогла бы она сейчас ударить человека по лицу? Нет, наверное, не смогла бы. Значит – не от злости плачет. Значит – от обиды. Это тоже очень плохо. Обида – это замаскированное обвинение в своих бедах и неудачах того, на кого обижаешься. А разве она обвиняет кого-нибудь в своих бедах и неудачах? Никого не обвиняет. Даже Вадика. Человек сам кузнец своего счастья… Ну насчёт счастья ещё можно сомневаться, а что человек сам кузнец своих несчастий – это совершенно точно. Ни один враг не навредит тебе так, как ты сам себе сумеешь навредить. А на себя обижаться глупо. А плакать – вообще вредно. Завтра с утра два листа срочного буклета, цветная подложка, мелованная бумага – редкая гадость. И с нормальными глазами искать запятые в цветных блестящих пятнах – настоящая пытка. А с наплаканными глазами как? Большинство корректоров читают только рабочую распечатку на нормальной бумаге, а потом по контрольному экземпляру даже сверку делать не хотят – всё равно в этом блеске ничего не видно. Но этот буклет поступил со стороны, заказчик привёз – и уехал не известно куда, и рабочую распечатку стребовать не с кого, а вычитать нужно уже к двенадцати… Ничего, просто надо прийти на часок пораньше – и всё успеется. А две книги она заберёт с собой на новое место работы и спокойно почитает там в свободное время. Если у неё будет свободное время… Нет, не надо бояться заранее. В конце концов, можно и по ночам почитать, дело привычное. От газет придётся отказаться, сидеть в типографии она уже не сможет, даже и по паре часов в день вряд ли получится. Это жаль, но ничего страшного. Людочка Владимировна наверняка согласится с Аниным надомничеством. Особенно, если Аня возьмётся вычитывать машинописные экземпляры рукописей местных классиков. Местные классики презирали компьютеры и до сих пор печатали на машинках. По три экземпляра под копирку. Копирка была заслуженной, помнила тексты ещё про товарища Иванюшкина, который лет сорок назад был секретарём обкома партии, поэтому нынешние произведения местных классиков были совершенно нечитаемые. Людочка Владимировна точно обрадуется, если Аня за них возьмётся. Может быть, под это дело попробовать ещё и выпросить старенький запасной компьютер? Он всё равно в типографии без дела стоит, потому что правда очень старенький, памяти у него – кот наплакал, а скорость – раздражающая, как сказал один из верстальщиков. Но для обычного набора он ещё пригоден. Наверное. Если Людочка Владимировна разрешит Ане унести его на новую работу – это вообще замечательно будет. Аня могла бы сразу набирать местных классиков, попутно делая правку. Она хорошо набирала, быстро и аккуратно. И тогда заработок был бы уже двойным – и за корректуру, и за набор…

      Нет, мечтать заранее тоже не надо. Тем более – о таких радужных перспективах. Чтобы потом, когда перспективы окажутся не такими уж радужными, не пришлось разочаровываться. Надо смотреть на вещи