Любить и умереть только в Андорре. Чингиз Абдуллаев

итальянского происхождения, а как вам известно, все итальянцы любят футбол.

      – И кто забил мячи в этом матче? – спросил вдруг Поль.

      – Перестаньте, – всерьез обиделся Анчелли, – вы действительно думаете, что я мог его убить? Вы все ненормальные. Да мне голову бы оторвали за такое. Агент ЦРУ, убивающий секретного агента британской разведки. Подобная чушь и во сне не приснится.

      – Может, поэтому вы его и убили? – осторожно пошутил на этот раз я, стараясь его не злить. И, вообще, он вел себя как-то слишком шумно и слишком подозрительно. Хотя, возможно, он прав. Зачем это ему было нужно. Если не считать, конечно, обычной конкуренции.

      – Идите вы к черту, – Анчелли тоже не особенно любил меня.

      – Вы ни разу не покинули бар? – спросила фрау Шернер.

      – Два раза покидал, – любезно сообщил ей Анчелли, – ходил в туалет и поднимался в номер за кредитной карточкой.

      – Вы могли за это время войти в номер Мортимера?

      – Конечно, мог. Но я этого не делал.

      – А кто, по-вашему, мог это сделать?

      – Почему вы спрашиваете только меня? – взорвался наконец Анчелли. – Вам не кажется, что сначала нужно допрашивать представителя коммунистического Китая. Он, кажется, тоже остался в отеле и не имеет твердого алиби.

      – А вы имеете? – уточнил Гусейн. Ему явно нравилось состояние американца.

      – Имею, – зло ответил Анчелли, – как это ни странно, но имею. За кредитной карточкой я поднимался не один. Со мной был журналист из нашей американской газеты. Он приехал сегодня утром и, узнав, что я здесь, пришел меня навестить. Если хотите, я дам его адрес, он снимает квартиру здесь, в Андорре.

      – Вы в туалет тоже ходили вместе с ним? – Даже Офру потрясла смерть англичанина. Хотя, думаю, против американцев ничего принципиального она иметь не должна.

      – Нет, – Анчелли начали надоедать постоянные вопросы, – в туалет я ходил не наверх, а прямо в баре. И, если бы я ушел, все бы это увидели. Кстати, господа, почему вы все с таким остервенением напали на меня? Мы ведь, кажется, с англичанами самые близкие союзники. Но, кроме меня, в отеле остался господин Ли Цзиюнь. Может, вы и его допросите подобным образом?

      – А ведь это правда, – сразу сказала фрау Шернер.

      – Нет, господа, – поднял руку китаец, – ничего не получится. У меня болела голова, и я весь вечер просидел внизу, на террасе. Меня видели десятки человек. Я никуда не уходил, а значит, в убийцы явно не гожусь.

      – Может, вы все-таки дадите адрес вашего журналиста? – сразу нашелся Гусейн.

      – Идите вы к черту, – разозлился Анчелли, – почему только мы? Я слышал, что сказал врач. Мортимер умер четыре часа назад, то есть примерно через полчаса после вашего ухода. А ведь согласитесь, господа, что это очень странно. Вы уходите, а он умирает. Вы не находите, мистер Лежинский?

      – Что вы хотите сказать? – Мне сразу не понравился его тон.

      – Может, ваше ведомство еще прислало кого-нибудь? – издевательски уточнил Анчелли.

      – Насколько