Плацебо. Сергей Дубянский

приедет, будем что-то решать. А то у нее бизнес, у меня, работа; в итоге дочь воспитывает какая-то Вика.

      Лена, тем временем, садилась в маршрутку, мысленно уже окунувшись в атмосферу предстоящего праздника. Хотя, по большому счету, праздник-то предстоял самый обычный, ведь в «Отвертке» они зависали почти каждый день; в этом была определенная прелесть, так как все их знали, от охранников до диджеев, но настоящий-то праздник – это ж когда «Ах!..» и сплошной фейерверк впечатлений! Такого у Лены пока не случалось, хотя и девятнадцать лет – не слишком много, чтоб огорчаться по этому поводу.

      Вика жила в десяти минутах ходьбы от кафе, поэтому давно сидела за столиком, когда Лена плюхнулась в белое пластиковое кресло и первым делом достала сигареты. Курить она начала еще в школе, старательно маскируя мятной жвачкой каждое «маленькое преступление»; сейчас, став взрослой, она бросила глупую конспирацию, но и открыто не курила, чтоб не нарушить баланс сложившихся в семье отношений. Зато когда родители два года назад купили новую квартиру, она выторговала себе комнату с балконом, куда можно выскакивать, не оставляя в помещении предательский запах дыма.

      – Блин, отец весь день дома торчал – и не покуришь спокойно, – она с удовольствием затянулась, – по «Ягуару»?

      То, о чем они говорили дальше не поддавалось конкретизации – наверное, это называлось «за жизнь», а жизнь такая штука, что хоть, с одной стороны, она скучная и однообразная, но, с другой, в ней вечно происходит столько всего, подлежащего обсуждению, что два часа – это даже и не срок! За разговором по два «Ягуара» улетели незаметно, и к десяти, когда клуб начинал работать и девушек запускали бесплатно, они смешались с толпой таких же экономных любительниц веселья.

      На фейс-контроле стоял Глеб, Ленин «добрый ангел», охранявший ее в любых ситуациях и в любом состоянии; наверняка парень мечтал получить благодарность за свои труды, но Лене он не настолько нравился, чтоб начать с ним спать. Зато его присутствие придавало уверенности, и оглядывая медленно заполнявшийся зал, Лена предложила:

      – Ну что, еще по «Ягуару»?

      – Только платишь ты, богатенький Буратино, – Вика засмеялась. Вообще, в финансах они старались поддерживать паритет, но, поскольку Лена чаще выступала инициатором «братания с ягуаром», то и платить ей приходилось чаще – благо «пособие», установленное матерью, позволяло делать это.

      «Ягуары» были уже третьими, и с учетом того, что Ленин обед состоял из яблок, а ужин остался в холодильнике, она почувствовала, как все вокруг начинает плыть; зато стало так весело! Правда, веселье это почему-то вспыхивало отдельными фрагментами. Например, ниоткуда возникли безымянные пацаны, соблазнившие ее четвертой банкой; потом они куда-то пропали, но появилась бутылка «Мартини», и пока Вика, со своим слабым желудком, блевала в туалете, Лена с удовольствием вливала в себя благородный напиток.

      В результате, несмотря на активную танцевальную программу, к середине праздника она здорово запьянела; события путались, наползая друг на друга, зато было безумно весело.

      Следующим