Завещание Мадонны. Мария Жукова-Гладкова

сумки. Из одной торчали кабачки, в другой лежали огурцы, еще была корзина с грибами… Похоже, люди только что вернулись с дачи.

      На кухне сидела заплаканная женщина лет сорока пяти, в спортивном костюме, в котором она, вероятно, ходит на даче. То есть это был простой спортивный костюм, в котором не следовало бы появляться на склонах Куршевеля. Никакой косметики, волосы давно следовало бы подкрасить, так как у корней уже проглядывал натуральный цвет, сильно «разбавленный» сединой. Где-то в глубине квартиры слышался голос мужчины, что-то объяснявшего по поводу картин.

      Она сразу же обратила внимание на Пашкину камеру, потом узнала меня.

      – Не надо снимать! Это же только новых воров привлекать! Увидят, что у нас еще есть, и заявятся! Если хотите, просто скажите, что у нас украли. Да, надо сказать! И в газете напишите, ладно? Вдруг кто-то вернет…

      «Прочитав мою статью в «Невских новостях»?»

      Кое-какие воры, конечно, читают мои опусы, но не думаю, что они способны кого-то подвигнуть на возвращение вещей бывшим хозяевам.

      – Без вашего согласия никто снимать не будет, – сказала я вслух. – У вас остались фотографии украденного? Это поможет в поисках. И мы можем показать по телевизору только то, что украли, а не то, что у вас еще есть. И, наверное, лучше показать.

      Женщина задумалась, потом закричала:

      – Коля!

      Мы все дернулись. Так вообще-то мужа в лесу можно кричать, если заблудилась, но не в городской квартире. Или кто-то из них плохо слышит?

      Появился мужчина под пятьдесят, явно водящий дружбу с зеленым змием.

      – Коля, посмотри, кто к нам приехал, – сказала женщина и кивнула на нас с Пашкой.

      – Здравствуйте! – произнесла я. А что еще я могла сказать?

      – Ой! – моргнул Коля, потом почесал голову.

      – А вы можете приехать к нам завтра? – спросила женщина.

      – Когда? – спросила я.

      – Вечером.

      – Это может быть поздно. У нас ненормированный рабочий день. И зависит он не от нас, а от происходящего в городе.

      – Мы поздно ложимся, – сказал Коля. – У нас тоже ненормированный рабочий день, а к завтрашнему вечеру мы как раз придем в чувство. Только пообещайте, что, пока не поговорите с нами, не будете давать в эфир и прессу никакой информации.

* * *

      Мы с Пашкой уехали, не забыв многозначительно переглянуться с Андрюшей. На следующий день заскочили в Управление, чтобы выяснить как можно больше о краже, на которую вчера выезжал приятель.

      Андрюша сообщил, что у четы Иванихиных украли две картины девятнадцатого века. По профессии муж – реставратор, жена – искусствовед. О происхождении коллекции, как и следовало ожидать, органам ничего не рассказали. Квартира находилась на сигнализации, которую кто-то отключил. Точно знал, как это делается. Кроме картин, ничего не исчезло. То есть брали две вполне определенные.

      – Одного мастера?

      – Нет, двух разных.

      – Что-то в них есть общее? Одна школа, сюжет, еще что-то?

      – И там, и там изображены лошади, – сказал Андрюша.

      Я моргнула