Снежная жаба. Анна Ольховская

показывать было нельзя.

      В этом Кай уже имел однажды сомнительное удовольствие убедиться. Он спокойно ждал вылета в накопителе, лениво листая какой-то журнал, когда сиденье рядом с ним придушенно взвизгнуло. А обонятельные рецепторы мужчины атаковала волна жутчайшего смрада, который получается, когда запах пота стараются забить, вернее – залить большим количеством духов.

      И тут уже было абсолютно все равно, какими духами пользуется грязнуля – дешевыми или эксклюзивными, – результат всегда был один: биологическое оружие массового поражения.

      К тому же едва не раздавившая худосочное пластиковое креслице особь воняла еще и ментально. Кай не уловил в ее эмоциях ничего светлого, лишь густое варево из похоти, наглости и привычки получать все, что мадам заблагорассудится.

      Первым желанием, о котором ему истерически сигнализировало обоняние, было немедленно встать и уйти. Но в накопитель продолжали втекать новые пассажиры, и свободных мест для сидения уже не осталось. А до вылета еще полчаса, подпирать стену любителю комфорта Каю не хотелось.

      И он остался сидеть, о чем очень скоро пожалел.

      Совсем скоро, буквально через тридцать секунд.

      Потому что испортившая воздух и настроение дама не привыкла ждать. Концентрация похоти в ее мыслях достигла максимально возможных размеров, вытеснив из и без того мелкой душонки все остальное.

      На предплечье Кая легла горячая тяжесть. Он скосил глаза и еле удержался от испуганного вопля – на его руке лежала лапа. Именно лапа, не ладошка, пусть и ухоженная, уж больно здоровенная была эта ладошка, больше похожая на длань молотобойца. На коротких сарделькообразных пальцах, украшенных ярко-алыми наклеенными кинжалами, были нанизаны здоровенные уродливые перстни, само собой, золотые.

      Да и сама обладательница всей этой «роскоши» изысканной красотой не блистала. А вот чем она блистала, так это ртом – почти все зубы прелестницы были закрыты золотыми коронками. А еще бабища – по-другому эти два центнера литого сала назвать было нельзя – обладала внешностью, заставившей Кая мгновенно поверить в то, что снежный человек (он же бигфут) все же существует. Во всяком случае, самка этой особи сейчас с вожделением таращилась на него маленькими, затерявшимися под надбровными дугами глазками.

      Правда, самка где-то сделала эпиляцию, потому что короткая рыжеватая шерстка осталась у нее только на верхушке черепа, но в целом образ был тот, что рисуют на картинках, изображающих снежного человека. И ножка у трепетной лани была соответствующая американскому варианту названия реликтового гоминоида – нижние конечности были буквально вбиты в опорки размера эдак сорок пятого. Причем где-то нашелся женский вариант обуви такого размера, во всяком случае, там имелся копытообразный каблук и кокетливый бантик.

      В общем, практически тот самый гений чистой красоты. Ну, мимолетное виденье который. Во всяком случае, Кай очень надеялся, что это будет именно мимолетное видение и на самом деле его просто глючит.

      Но