Мужчина в пробирке. Елена Арсеньева

какие-то приключенческие сюжеты о перевозке контрабандных бриллиантов в пробирках…

      Он застелил дно раковины полиэтиленовым пакетом и бережно вытряс на него пробирку. Посмотрел на ее содержимое… потом на полиэтиленовый пакет… и ему очень захотелось надеть этот пакет себе на голову и покрепче затянуть.

      Постелил, главное! Чтоб, если пробирка разобьется, бриллиантики, не дай бог, в сток не попали?! А бриллиантиков-то и не было! Большая, тщательно запечатанная пробирка оказалась наполнена ярко-голубой жидкостью.

      Володька положил ее на стол и принялся вскрывать и опустошать остальные бутылки. Ни одной мысли в голове его при этом не было, он находился словно бы в каком-то исступлении. Наконец он устало оперся ладонями о края раковины, глядя на результаты своих трудов.

      Пустые бутылки темного стекла – четыре штуки.

      Темно-коричневый сургуч – кучка.

      Пробирки с неизвестной жидкостью ярко-голубого цвета – две штуки.

      Пробирки с неизвестной жидкостью ярко-розового цвета – две штуки.

      – Так, – простонал Володька. – Голубое и розовое… Для мальчиков и девочек, что ли?!

      Его возмущенный разум кипел, как в известной песне «Интернационал», и напрочь отказывался принять подлянку, которую зачем-то подстроила ему судьба. И в этот миг полного разлада с миром раздался звонок в дверь.

      Володьку словно кипятком обварило!

      Родители приехали с дачи? И они сейчас войдут и увидят все это?! Ему страшно, до остроты, захотелось утопиться в стоке кухонной раковины… Но тут же и отпустило немного: у родителей есть ключи, с чего им звонить? Это кто-то из соседей, наверное. Да ладно, позвонят и уйдут, может, его дома нет.

      Но звонки не прекращались.

      А вдруг случилось что-то?

      Он побрел к двери, поглядел в «глазок».

      На площадке стояла какая-то тетка в косыночке и темненьком плащике.

      – Кто там? – буркнул Володька.

      – Показания счетчика снять, – так же неприветливо ответила тетка.

      Счетчика?! Он просто задохнулся, так много ему захотелось ей сказать… высоким штилем! – и не только про счетчик.

      – Некогда мне… я в ванне! Моюсь я! – рявкнул он, еле сдерживаясь.

      – Вы лучше откройте, молодой человек, – сказала тетка весьма настойчиво. – Такой порядок – надо списывать показания! Нам разрешено даже участковых вызывать, если кто-то отказывается впустить нас в квартиру. Протокол составляют, по месту работы отправляют… Это же минутное дело – показания снять, а вам потом хлопот не обобраться.

      Да, вот только протокола участкового ему в жизни и не хватало, подумал Володька, обреченно вздохнул и открыл дверь.

      Тетка вошла, глядя на него настороженно, держа руки в карманах.

      Володьке вдруг отчего-то стало не по себе. И сквозь вселенскую злобу на весь мир и его окрестности пробились кое-какие мысли.

      Первой мыслью было – что она не такая уж и тетка, лет тридцать ей, ну, чуть больше.

      Второй –